Александр Хакимов: «Я поставил себе цель восславить свою страну в своих книгах»

«Новая Эпоха» представляет интервью с ученым-биологом, писателем и журналистом Александром Хакимовым.

— Александр Шамильевич, добрый день! Позвольте поблагодарить Вас за то, что согласились ответить на вопросы нашего издания.

— С радостью.

— Расскажите, почему Вы выбрали жанр фантастики в своём творчестве? Чем он Вас так привлек?

— Трудно сказать, кто кого выбрал — я жанр фантастики или он меня… Дело в том, что самой первой в моей жизни книгой, которую я самостоятельно одолел от начала и до конца в 6 лет, а я очень рано выучился читать, была именно фантастическая книга. Сборник рассказов великого советского ученого-палеонтолога, философа, писателя Ивана Ефремова «Звездные корабли». Во мне что-то со звоном тренькнуло, и вот тогда-то я и понял: это — мое. В дальнейшем я серьезно увлекся фантастикой. И в конце концов дошел до того, что начал ее писать. Все-таки почему фантастика?

Я уважаю все прочие литературные жанры, в том числе и реализм, но фантастику предпочел за то, что ее рамки гораздо шире. Можно порассуждать о реальных вещах, введя в повествование элемент небывалого — космического пришельца, робота, динозавра, машину времени и так далее. Это расширяет возможности автора и дает возможность предостеречь от проблем будущего или по- новому взглянуть на прошлое. Да и на настоящее тоже.

Еще я говорю так: если реализм — это блюдо, то фантастика — это блюдо со специями. Совсем иной вкус.

— В одном из своих интервью Вы сказали, что, будучи писателем-фантастом, в Ваших книгах нет ни одной выдуманные истории. Поясните пожалуйста, что Вы имели ввиду?

— Мои фантастические повести и рассказы сплетены, как правило, из реального и вымышленного. То есть в обыденную жизнь с ее знакомыми людьми и повседневными проблемами вбрасывается нечто необыкновенное. То, чего пока не существует или то, что пока не доказано наукой. Далее я исследую и описываю, как ведут себя обычные люди в необычных условиях или как реагируют на нестандартный «раздражитель». После того, как я творчески пропустил через себя материал, пережил его, он перестает быть для меня выдумкой. Я отношусь ко всему этому так, словно это произошло взаправду. Мне удается описать вымышленное так, что многие читатели принимают описанное за происходившее на самом деле. Поэтому я и говорю, что в моих книгах нет ни грамма вымысла.

— Какое из своих произведений Вы считаете наиболее удачным и наоборот?

— Вообще- то я работаю в разных жанрах. Плюс к тому очень часто смешиваю в своих книгах фантастику с журналистикой, эссеистикой и так далее. Но если ограничиться жанром фантастики… Из повестей наиболее удачной считаю «Длинные полуденные тени». Фантастический прием позволил мне сорвать с действующих лиц носимые маски и показать, кем на самом деле является каждый из них — а не тем, кем притворялся все время до этого. Из рассказов лучшим признан (не только мною) — «Китобой». Из фантастической журналистики — «Робот София: отложенные вопросы», за этот материал Союзом Писателей Северной Америки я был награжден премией «Янтарный самородок». Из философской фантастики мне ближе всего «Мезолитический Леонардо». А из «космической журналистики» наибольшей удачей я считаю книгу «Кофе по-марсиански»; она выпущена азербайджанским издательством «Хан» и скоро поступит в продажу в книжных магазинах Азербайджана.

Что же касается творчески неудачных книг — то я их просто не пишу. То есть, не берусь.

— Вы читаете азербайджанских писателей? Если да, то чьё творчество Вам ближе и почему?

— Перечитываю Максуда Ибрагимбекова и Льва Аскерова. Из ныне живущих — Натика Расул-заде и Эриха Гаузера. Им удается умело сочетать реальное с мистическим и фантастическим и вообще профессионально обращаться с фантастикой. Это мы говорим о тех авторах, которые работали и работают в жанре фантастики. Еще сильное впечатление производит на меня фантастика Анара. Его «Белый Овен, Черный Овен», считаю, вещь мирового уровня.

— Ваша любимая книга?

— У меня далеко не одна любимая книга… Любимые авторы — братья Стругацкие, Владислав Крапивин, Станислав Лем, Рэй Брэдбери.

— Кого из зарубежных писателей Вы сами читаете?

— Помимо упомянутых уже Лема и Брэдбери, я часто перечитываю Артура Кларка и очень уважаю француза Бернарда Вербера. Люблю раннего Стивена Кинга. Очень люблю Роберта Шекли и Фредерика Брауна. Но это классики. Из современных меня кроме Вербера мало кто привлекает. Разве что Майк Суэнвик.

— Как бы Вы описали свое творчество в двух словах? Насколько успешно оно в Азербайджане?

— В двух словах? Возбуждать у читателя интерес к окружающему миру, особенно в необычных его проявлениях, и с уважением относиться к слову, которое читаешь у других и пишешь сам. Все это, само собой, на фоне любви к свой стране и своему народу.

Такая позиция имеет-таки в Азербайджане успех, у многих. Правда, все это в основном мои поклонники в Сети и участники творческих встреч. На официальном уровне отношение ко мне прохладное. Возможно, оттого, что я — одиночка, за которым никто не стоит и который пробивается собственными силами

— Вы как-то сказали, что у Вас есть такая манера – на любую обыденную вещь Вы можете взглянуть под необычным углом, как фантаст, показать такие штрихи, которые с точки зрения реализма, не видны. Поясните, что Вы имели ввиду?

— Взглянуть на обычную вещь под необычным углом зрения — это удел не только фантаста, но и хорошего инженера, изобретателя. Если человеку, не обладающему таким даром, поручить, скажем, как-то ускорить движение кареты или парусника, он будет увеличивать число лошадей и парусов. Человек с фантазией додумается поставить на корабль паровую машину, а на карету — бензиновый движок, то есть подойти к делу нетривиально. Это, конечно, грубый пример. Фантаст может разглядеть и предположить, что- либо необычное и в зеленом листе, и в текущей воде, и в ползущей улитке. Он может представить звезду — живой, а океан — мыслящим. Время — обратимым, пространство — искривленным или замкнутым в ленту Мебиуса. Представить Плоский мир и еще Бог знает, что. Нужно ли это, полезно ли это? Считаю, что да. Не будь таких мысленных экспериментов — не было бы не то что фантастики, даже серьезной науки.

— Есть ли у Вас произведения, посвященные Азербайджану?

— Действия практически всех мои фантастических произведений происходит в Азербайджане, либо в Баку! А если дело происходит где-нибудь в Космосе, например, то среди действующих лиц непременно есть азербайджанец или бакинец! Я поставил себе целью восславить свою страну, свой город в своих книгах. Даже если я пишу фантастические эссе или статьи — в них непременно присутствует Баку, Азербайджан, наги люди с их проблемами и радостями… Как-то я сказал: » В какие бы дали, высоты, времена, глубины ни уносило меня воображение — ноги мои при этом твердо стоят на бакинских улицах». Иначе для чего работать?

— Ваши пожелания нашим читателям.

— Жить. Читать. Несмотря ни на что, сохранить в себе интерес к окружающему миру. Быть сильными, но добрыми. И — быть оптимистами. В этом мире ты либо оптимист, либо покойник.

— Благодарю Вас, Александр Шамильевич, за интересную беседу.

— Был рад.

Джамиля Чеботарёва