Редактор
На вопросы Novayaepoxa.Com отвечает заместитель Центра стратегических оценок и прогнозов, исследователь внешней политики Китая на Ближнем Востоке и в Центральной Азии, историк Игорь Панкратенко.
— Напряженность во многих провинциях Ирана сохраняется. Улучшение в экономике не наблюдается. Все прогнозы по Ирану – пессимистичные. Что же на самом деле происходит в Исламской республике?
— Если в двух словах — это ситуация «взбесившегося будильника». Или — системный кризис, кому какое определение больше нравится. У происходящего сейчас в Исламской республике масса причин, но главной из них я все же считаю несостоятельность и ошибочность того курса, который проводит администрация иранского президента Хасана Рухани.
Справедливости ради нужно сказать, что кризисные явления в различных сферах жизни не при нем возникли. Разумеется, свою роль сыграли здесь и «калечащие санкции», и многое другое, не буду утомлять подробностями и статистикой. Но суть в том, что команда «реформаторов и прагматиков», которая пришла к власти в 2013 году, не сумела объективно и адекватно оценить глубину проблем, стоящих перед страной и составить список приоритетов.
Для них главным было снятие санкций, путь к чему лежал через достижение договоренностей по ядерной программе Ирана. И, собственно, вся их программа и план действий заключался в нехитрой формуле — добьемся отмены санкций, а там как-то самом собой всем наступит счастье. То есть, все накопившиеся за многие годы проблемы, стоящие перед Исламской республикой — что, замечу, совершенно нормально и происходит в любом государстве — были сведены к совершенно примитивному уровню: санкции, некомпетентность предшественников, то есть администрации Махмуда Ахмадинежада и, вот это самое фееричное, слишком высокой доле присутствия государства в экономике.
Естественно, что столь же примитивными были и решения: добиться соглашения по ядерной программе, привести на ответственные посты своих сторонников — они же лучше тех, кто был раньше — и провести такую «ползучую денационализацию». После чего все само собою станет хорошо — и в экономике, и в социальной сфере.
А где в этой схеме проблемы «экономики сопротивления»? Решение вопроса о безработице молодежи, которая является сущим «бичом» Ирана? Падение доходов домохозяйств и масса других социально-экономических проблем? Ничего этого серьезно даже не обсуждалось. Более того — впав в эйфорию от Венских соглашений, об «экономике сопротивления» — развития производства с опорой на собственные силы — вообще позабыли. Что, кстати, в период ослабления санкций и открытия иранского рынка для западных товаров, обернулось весьма неприятными сюрпризами для местных товаропроизводителей.
В итоге — ухудшение положения основной массы населения (устойчивый рост доходов, кстати, за период пребывания у власти команды Рухани отмечался только в Тегеране, да и то не во всех его районах). И, закономерный ответ на это — социальный протест. Причем, мы с вами помним всплеск выступлений в конце декабря 2017 — начале января 2018, охвативший по разным оценкам от 74 до 110 городов и населенных пунктов в Иране. Ну и недавний «бунт лавочников» в столице. Но проблема заключается в том, что в промежутке между ними протесты в стране по тем или иным поводам не прекращались. То есть — никаких серьезных выводов из ситуации правительство не делало, списывая все на происки внешних врагов и политических оппонентов внутри страны, тех же «консерваторов».
Тут еще и решение Трампа, к которому, де-факто, присоединились и европейцы, и ряд других вчерашних «партнеров» Ирана, и засуха, и ряд других обстоятельств — так что нет ничего удивительного в том, что страну «трясет»…
— В прошлом интервью мы с вами подробно проанализировали осложнение в отношениях Тегерана и Москвы, с чем многие не согласились и критиковали ваш анализ. Но ситуация вокруг Ирана ещё раз доказывает вашу правоту. Как, по-вашему, решит судьбу Ирана встреча Путина и Трампа?
— С критикой, конечно, интересно. Особенно то, что она идет как из «антииранского», так и «проиранского» лагерей. И не только в связи с оценками российско-иранских отношений. Два года назад, когда я начал говорить о надвигающемся социально-экономическом кризисе в Иране мне тоже пришлось узнать много нового о себе. Но парадокс в том, что критикуют не анализ, критикуют то, что позволяю себе оспаривать некие сформировавшиеся стереотипы. Ну да ладно, это внутренние, «цеховые», скажем так, проблемы…
Что касается вопроса об «иранском» пункте повестки Трамп-Путин, то не думаю, что она будет носить какой-то «судьбоносный» для Тегерана характер. Де-факто Москва приняла и поддержала антииранский курс Белого дома. И если данный вопрос будет обсуждаться в Хельсинки, то речь будет идти лишь о технических деталях этого решения. Ни для кого данное обстоятельство не секрет, кому надо — необходимые выводы уже сделали, чего уж тут судьбоносного.
Эмоции в данном случае совершенно излишни. С самого начала мало-мальски адекватному наблюдателю было ясно, что ни о каком «стратегическом партнерстве» между РФ и Ираном речи не идет, что это ситуативная коалиция — «мы вместе до первого поворота». Более того, все эти заигрывания с Тегераном носили достаточно демонстративный характер, этакий месседж Трампу — а вот мы можем вам здесь проблемы создать. Но когда тема приобрела более серьезный характер — мало Кремлю чисто антироссийских санкций, он может еще и под новые, за связь с Тегераном, попасть — Москва достаточно быстро сделала «правильный» выбор. Ничего личного, как говориться.
— Иран огромная и многонациональная страна. С момента исламской революции противникам иранского режима не удалось разыграть эту карту и поднимать этно-конфессиональный вопрос, чтобы подорвать устои одного из древнейших государств региона. Получится ли на этот раз «пошатнуть» Иран, используя национальную тему?
— Вот с этим сложно и тревожно. На мой взгляд, ничто так не вредит «дружбе народов и народностей», как финансово-экономические проблемы. Которые автоматически влекут за собой оживление старых обид и появление новых претензий. Замечу, если мы говорим о происходящем сейчас в провинциях Хузестан и Систан-Белуджистан, то вполне обоснованных.
Когда материальное положение людей в «национальных окраинах» ухудшается, когда — как это было недавно в Хузестане — более двухсот человек отравились, к счастью, без летального исхода, некачественной питьевой водой, поскольку проблема нормального водоснабжения так и не решается — нужно быть совсем уж законченным оптимистом, чтобы рассчитывать только на экономический протест. Обязательно появятся и политические, и националистические лозунги. Да и центральная власть порой, как это было совсем недавно — в случае с протестами в Ахвазе или массовым возмущением в Западном Азербайджане, Ардебиле и Зинджане в ответ на заявление Али Юнеси о «персах, говорящих на тюркских языках» — демонстрирует вопиющую некомпетентность и бестактность в данном вопросе. Что тем более недопустимо в нынешнее время, когда экономические, социальные и экологические проблемы «национальных окраин» обостряются до предела. Кстати, сразу оговорюсь, что это исключительно рабочий термин, без капли пренебрежения.
Получится ли противникам Исламской республики разыграть «национальную карту»? К счастью, ситуация в этом вопросе не дошла до «точки невозврата». При том, что сепаратистские настроения существуют, при том, что существует и подполье, готовое к насильственным действиям во имя этих идей — серьезного влияния на общественные настроения они не имеют. Да и проблемы, провоцирующие политизацию конфликтов в «национальных окраинах» не столь уж и неразрешимы. Просто они требуют вдумчивого подхода и методичной работы со стороны центральных и местных властей.
— Как известно большая часть Азербайджана находится в Иране и там численность азербайджанцев превышает 25 миллионов, среди которых очень много недовольных действующим режимом. Но в самый трудный и критический момент азербайджанцы всегда играли решающую роль в сохранении единства Ирана. Так было и во время свержения Каджарской династии, которые являются азербайджанцами, и при приходе к власти перса Пехлеви, и во время исламской революции – азербайджанцы всегда играли объединяющую роль. Какое положение, по-вашему, у азербайджанцев в Иране, и какую позицию займет современная элита иранских азербайджанцев в случае очередных политических потрясений в стране?
— Разумеется, здесь все далеко не так однозначно и благостно, как представляет официальная пропаганда. Но и не настолько драматично, как пытаются представить отдельные силы. Есть проблемы, но они вполне решаемы, словом — примерно то, о чем мы уже говорили с вами выше.
На мой взгляд, и азербайджанцы, и другие национальные меньшинства в Иране, все же достаточно глубоко интегрированы в жизнь Исламской республики, стали неотъемлемой частью того, что мы называем Ираном.
Ведь вот что обращает на себя внимание и в протестах начала года, и в последних выступлениях — люди не хотят, более того — препятствуют политизации протеста. И сами «гасят» тех, кто выступает с радикальными антиправительственными и националистическими лозунгами. И это та глубинная суть, которую иранские власти должны по достоинству оценить. Поскольку в ней, помимо прочего — и гарантия устойчивости страны перед внешним давлением. Люди могут более чем эмоционально оценивать действия власти, она того вполне заслуживает, но — это их власть, и не Западу указывать, как жителям Ирана, вне зависимости от национальности — к ней относиться. Вот пока это существует — Исламская республика будет стоять.
— Какую роль играет независимый Азербайджан во внутрииранских процессах, учитывая духовное и моральное влияние Баку на своих сородичей в этой стране?
— Мне трудно ответить однозначно. И в первую очередь потому, что специально этим вопросом не занимался, мои знания в данной области явно недостаточны, а потому — и мои суждения могут быть достаточно поверхностными. Тема интереснейшая, и я бы с удовольствием прочел на страницах вашего издания мнение тех, кто более компетентен в данном вопросе.
— Роль Турции тоже отрицать нельзя… какую позицию займет Анкара на этот раз? Поможет США и Израилю покончить иранским режимом? Или его падение не отвечает геополитическим интересам Турции?
— Отношения Анкары и Тегерана — одна из наиболее захватывающих страниц новейшей политической истории. Тем более, что пишется она на наших глазах, буквально в режиме онлайн. Без всякого сомнения, Турция и Иран в регионе — конкуренты. По ряду вопросов у них прямо противоположные подходы — то же отношение к будущему Асада, например. Но вместе с тем, их конкуренция носит более чем цивилизованный характер. И когда возникают общие вызовы, как это было в истории с кризисом вокруг Катара или референдумом о независимости Иракского Курдистана, Анкара и Тегеран вполне эффективно действуют вместе. Причин такого соперничества-партнерства, в чем-то — образца для двусторонних отношений очень непростых государств с весьма сложной историей и политикой, как минимум две. Во-первых, и Иран, и Турция проводят предельно прагматичную политику, в основе которой приоритет национальных интересов, а не мнение и пожелания «мирового сообщества».
Во-вторых, ничто так не сближает, как принцип «против кого дружим». Как уже было сказано, противоречий между Анкарой и Тегераном достаточно, но ряд внешних вызовов — амбиции саудитов, «курдский фактор», враждебное лобби в США — у них общие. Что, повторюсь, просто обязывает их в целом ряде ситуаций выступать единым фронтом.
Вот что интересно, в Вашингтоне прекрасно понимают значение Анкары в кампании против Исламской республики. В частности — в вопросе о том, присоединиться ли она к антииранским санкциям. Поскольку у США уже есть печальный опыт того, как Турция, неофициально, разумеется, помогала иранцам обходить «калечащие санкции». И Трамп стремиться сейчас не только разморозить отношения с Анкарой, но и добиться ее участия в антииранской коалиции.
У него, разумеется, есть что предложить Турции. Но меня терзают смутные сомнения, что Эрдоган мало того, что выжмет из этой ситуации все возможные преференции для своей страны, так еще и не слишком будет в поддержке этого антииранского курса усердствовать. Поскольку Тегеран с его нынешним руководством его вполне и как сосед, и как соперник-партнер вполне устраивает. А вот усиление Израиля и саудитов ему совершенно без надобности. Такая вот геополитическая диалектика.
Беседовал: Кавказ Омаров
www.novayaepoxa.com
