«Путин хотел, чтобы я стал крымским Кадыровым» — Эксклюзивное интервью с Мустафой Джемилевым (Часть II)
Один из самых известных правозащитников и диссидентов СССР, Мустафа Джемилев посвятил свою жизнь борьбе за право крымских татар возвратиться на свою историческую родину после сталинской депортации. За это он провел в советских лагерях в общей сложности более 15 лет. Четыре срока, более 300 дней протестной голодовки, когда даже родные сочли, что его уже нет в живых.
Как и сотни тысяч других крымских татар, Джемилев смог вернуться в Крым только в конце 80-х годов. Он стоял у истоков создания представительского органа крымских татар – Меджлиса, и в течение 20 лет был его бессменным руководителем. В ноябре 2013 года, незадолго до начала Революции Достоинства, Джемилев сложил с себя полномочия главы Меджлиса. Как он сам признается, «надеялся остаток дней провести с семьей в Бахчисарае, на спокойной пенсии». Но спокойной пенсии не получилось.
В эксклюзивном интервью novayaepoxa.com лидер крымскотатарского народа, народный депутат Украины Мустафа Джемилев рассказал об ожиданиях от новой власти, о положении крымских татар на полуострове, о путях освобождения Крыма, о своем разговоре с Путиным и отношениях президентом Турции Эрдоганом.
Начало интервью можете прочитать здесь
— И о чем же Вы с ним говорили?
— Все началось с банальных любезностей. Я, конечно, проявил восточную вежливость, поблагодарил за гостеприимство (а они действительно принимали меня, как президента), в ответ услышал что мол, мы Вас уважаем, ценим, Вы известный правозащитник, вождь своего народа… Это уже потом, через месяц, он называл меня паразитом. Но когда обмен любезностями закончился и мы перешли к делу, я ему сказал: «Господин президент, я сюда приехал не для того, чтобы Вам какие-то советы давать, у Вас и без меня много советников, я сюда приехал как представитель своего народа, земля которого оккупирована. Вы совершаете большую, драматическую ошибку». Он мне ответил, что через 4 дня состоится референдум, вот тогда посмотрим, каким будет волеизъявление крымского народа. Я тогда его поправил и сказал, что крымского народа нет – есть коренной народ – крымские татары, и другие национальности, проживающие на территории АРК. Так вот коренной народ в лице меня как высшего представителя власти уполномочен вам заявить, что мы будем бойкотировать этот референдум, и этот референдум в результате не признает мировое сообщество. Он опять за свое – излияние воли народа, как народ захочет, какие перспективы откроются перед крымскими татарами и т.д. Вообщем, разговор глухого с немым. Кстати, Рефат Чубаров видел отчет местного ФСБ руководству Москвы по так называемому крымскому референдуму. Там шла речь о явке 32,4%. По нашим параллельным социологическим исследованиям пророссийская часть населения составляла в Крыму примерно такое же количество. Так что явка 87% — это откровенная ложь и фальсификация. За всю историю проведения выборов на Крымском полуострове такой результат просто невозможен. Наибольшая явка была на местных выборах, которые прежде всего интересовали крымчан, и она составляла около 60%. А в ситуации, когда коренной народ практически полностью бойкотировал референдум – это уже минус 13% населения – 87% невозможно тем более. Мы имели возможность проконтролировать электоральные настроения вплоть до каждого человека — на всех избирательных участках были наши наблюдатели, которые отслеживали, сколько крымских татар приходило. У нас получалось, что по всему Крыму на этот псевдо- референдум пришло всего около 900 крымских татар из 180 тысяч, которые имею право голоса – это где то 0,5%. Но мы же еще смотрели активность других людей, не только крымских татар. Однозначно активность была намного ниже, чем на обычных выборах. А то, что они показывали восторженные картинки, массовки по российскому телевидению – они умеют это делать.
— Он вам конкретно что-то предлагал? Какие-то должности, или неприкосновенность?
— Он знал, с кем он разговаривал, поэтому с его стороны было бы глупостью лично мне что-то предлагать. Но он говорил о том, что Россия богатая и могущественная страна, что она в течении нескольких месяцев решит для крымских татар все то, что не смогла решить Украина за 23 года независимости, что все будут счастливы — в таком плане. Я ему говорю: «Кончено, у крымскотатарского народа много проблем, но вы знаете, в результате чего они возникли – они возникли в результате депортации и геноцида, когда мы были в составе Российской Федерации. И Россия несет за это полную ответственность. Но если вы всерьез хотите чем-то помочь, тогда нужно садиться за стол переговоров с украинским руководством, а не со мной. А для того, чтобы этот разговор был продуктивным, вам нужно сначала вывести войска с нашей территории». Он опять говорит, что крымские татары могут быть хорошим мостом между Россией и Турцией потому что у вас там очень большая диаспора. Я ему ответил, что мы и сейчас хороший мост между Украиной и Турцией, и наша диаспора тоже против этого вторжения. Он еще выражал обеспокоенность, как бы между крымскими татарами и вооруженными силами России не возникли кровавые столкновения. Я ответил ему, что у нас тоже есть такие опасения и мы не сторонники войны, да и силы наши не равные, но когда в твою страну вторгается чужой солдат, тут уже численность противника не считаешь, а защищаешь свою родину.
— То есть он практически призывал вас остановить татар и приветствовать новую российскую власть, отказаться от своей родины – Украины?
— Ну да. Но когда я ему сказал, что мы никогда не признаем оккупацию и будем игнорировать референдум, то услышал от него: «Я другого от вас и не ожидал, вы патриот своей Родины, мы это понимаем…».
— Тогда зачем он устроил весь этот цирк с телефонным разговором, если он заведомо знал все Ваши ответы?
— Я думаю, он планировал пойти по чеченскому сценарию. Ему нужен был крымскотатарский Кадыров. Но со мной у него не получилось. Тогда они решили «обработать» заместителя главы Меджлиса Ахтема Чейгоза, который на тот момент уже сидел в крымском СИЗО. К нему в камеру пришли высокие чины из ФСБ, и разговор был примерно следующим: «Мустафа отказался с нами сотрудничать, оказался недалеким, но что с него возьмешь – он фанатик. Но ты же трезвомыслящий! Мы выпустим тебя на свободу, дадим деньги, власть». Ахтем, конечно же, послал их, и просидел в тюрьме еще целых три года, пока усилиями турецкого президента Реджепа Эрдогана он и еще один заместитель Меджлиса Ильми Умеров не были выпущены на свободу.
— Когда я разговариваю о Крыме, я всем своим собеседникам задаю один и тот же вопрос: была ли возможность удержать Крым, не допустить аннексии? Ведь многие говорят о том, что Крым попросту сдали. Вы, как никто, знаете ситуацию изнутри. Так сдали, или вариантов на тот момент не было?
— Борьба за Крым потребовала бы очень больших человеческих жертв. Но не должно было быть так, что иностранные войска заходят на нашу территорию без всякого сопротивления. Сейчас часто нам говорят: а почему крымские татары тогда не начали партизанскую войну? Знаете, я не хотел таких жестких слов говорить, но сейчас не удержусь и скажу: крымские татары не начали партизанскую войну, потому что украинские солдаты – а вооруженных войск на то момент было на территории АРК около 14 тысяч — сдавали свое оружие не крымским татарам, а русским. А в татар на тот момент даже охотничьего оружия не было. Мы были самой дискриминированной частью населения на полуострове. К примеру, мы тогда составляли 13% жителей Крыма, а в структурах власти были представлены от 0 до 2-3%. И это на своей земле! Когда Янукович был при власти, его стратегией было то, что татары представляют главную угрозу сепаратизма! Когда глава Меджлиса крымскотатарского народа Рефат Чубаров разговаривал с командиром спецподразделения «Альфа», который базировался в нескольких километрах от Симферополя и спрашивал, почему они не нейтрализовали «зеленых человечков», которые захватили здания крымского правительства и парламента, а их было всего 130 человек, и их же не убивать нужно было, а нейтрализовать, то он отвечал, что во-первых, команды не было, а во-вторых, что их постоянно убеждали, что главная опасность кроется именно в лице крымских татар! Оказывается, что в случае каких-то волнений, от нас в первую очередь нужно было защищать! Вот такая преступная концепция была у Януковича. В те драматические дни мы с Ахтемом Чейгозом разговаривали, что нам делать, потому что крымские татары наседали на нас: «мы что, будем сидеть и сложа руки смотреть, как эти сволочи заходят сюда?», я сказал Ахтему составить список людей, которых мы сможем вооружить в случае чего. Через несколько дней он принес мне список из 3 тысяч крымских татар, готовых взять в руки оружие. Но киевское руководство, весь дипломатический корпус – все на тот мне звонили и настаивали, чтобы никакого вооруженного сопротивления не было..
— А что тогда говорил и.о. президента Турчинов. Тоже приказывал молчать?
— Он тогда ничего не говорил. Уже потом по стенограмме заседания РНБО выяснилось, что только Турчинов выступал за оказание сопротивления. А кое-кто кричал, чтобы ни один танк из гаража не выходил.
— Ну, этот кое-кто всем известен – Юлия Тимошенко, не понятно только, что она тогда делала на заседании СНБО, не будучи его членом…
— Мы все-таки ожидали и были готовы к тому, что из Киева прозвучит: «Страна в опасности! К оружию!». Но мы так и не дождались такой команды. Но если бы такое произошло, тогда восстали бы не только крымские татары, а большинство населения полуострова.
— Главная мотивация тогдашнего руководства была таковой, что силы слишком не равные. И в случае оказания вооруженного сопротивления было бы очень, очень много жертв с обеих сторон. Очевидно, в украинской власти не хватил силы духа пойти на это.
— Сил в Крыму тогда достаточно было – и ВСУ, и Внутренние Войска, СБУ, МВД, Альфа, пограничники. Да, этих сил было бы не достаточно для ведения полномасштабной войны, но если бы тогда Россия увидела первую кровь, почувствовала серьезное сопротивление – она не пошла бы дальше.
— Очевидно, тогда и оккупировать Донбасс не пришло бы никому в Кремле в голову?
— Это однозначно. Что касается того, что могли были быть жертвы. Сейчас у нас истерика, как нам освободить 24-х военнопленных моряков. Я говорю: «слушайте, это война. На войне всегда бывают пленные, раненые, убитые…». У нас, кроме моряков, сотни других заключенных, и они содержатся в более ужасающих условиях, чем моряки. Они находятся в Лефортовской тюрьме, которая по сравнения с другими просто курорт – я знаю, о чем говорю, потому что сам отсидел там пол-года. Они будут обязательно будут на воле, есть решение Морского трибунала ООН, которое обязывает РФ безоговорочно освободить украинских военнопленных. Путин уже и сам не знает, что с этим всем делать. А мы идем им на помощь. О каком обмене может идти речь? Будем менять каких-то террористов на совершенно ни в чем не повинных людей? Я всегда вспоминаю слова Кемаля Ататюрка, который во время национально-освободительной войны говорил: «Солдаты, я отправляю вас на смерть! Ибо того требуют интересы нашего народа, нашего государства, нашей территориальной целостности. Вполне вероятно, что 90% из вас там погибнет. Но это нужно!». И они же шли!
— Мустафа-ага, вы упомянули о наших политзаключенных, пленных, которые томятся в российских тюрьмах. Полтора года назад в том числе и благодаря Вашим усилиям, а в большей степени конечно же благодаря усилиям турецкого президента Реджепа Эрдогана двое представителей крымскотатарского народа – заместители главы Меджлиса Ахтем Чейгоз и Ильми Умеров были освобождены из российского плена. Как удалось это сделать?
— Ахтем Чейгоз в приватной беседе часто говорит, что если бы они знали, какой ценой их освобождают, то они никогда не пошли бы на это. Их же не просто освободили, а обменяли на двоих русских террористов, которые убивали чеченских диссидентов, в частности, редактора сайта «Кавказ-Центр» Абдулвахида Эдильгериева. Кстати, одного их этих обменянных террористов недавно видели на территории Украины. То есть, убийц обменяли на совершенно не виновных людей. Когда я разговаривал с министром иностранных дел Турции Мевлютом Чавушоглу и спрашивал, могли бы они посодействовать в освобождении наших моряокв, он мне так и сказал: «Вы же знаете, что Путин бесплатно ничего не дает. Вы же знаете, как мы освободили Чейгоза и Умерова?».
— А Вы лично знали, какой ценой их освобождают?
— Не знал. Когда я был вместе с Луценко (Генеральный прокурор Украины – ред.) в Турции, нам не удалось встретиться с Эрдоганом, а через два дня у него должна была быть встреча с Путиным. Тогда мы от диаспоры отправили ему письмо, чтобы на этой встрече он поднял вопрос по поводу освобождения наших политзаключенных, и в первую очередь заместитетелей главы Меджлиса Ильми Умерова и Ахтема Чейгоза. Я перед этим не раз говорил с президентом Турции, и он постоянно меня спрашивал: «Что бы Вы хотели потребовать у Путина?». Я, как обычно, говорил: «Пусть убирается с нашей земли!». В этот раз мы попросили, чтобы он хотя бы переговорил по поводу освобождения наших людей. После встречи с Путиным Эрдоган где-то через неделю приехал в Киев. На встрече с ним тет-а-тет я поинтересовался, разговаривал ли он с Путиным о наших политзаключенных. Он сказал, что был такой разговор. В свойственной мне манере я спросил: «И что сказала эта собака, какой результат?». Он улыбнулся и сказал: «Результат вы скоро увидите». И когда уже через несколько дней я поехал в Страсбург, мне позвонил адвокат Ахтема и Ильми Николай Полозов и сказал, что к Ахтему приходили в камеру высокие чины с ФСБ и сообщили, что достигнута договоренность об освобождении, но в России есть одна формула освобождения – это помилование, соответственно, он должен написать прошение о помиловании. Я сначала подумал, что может эти условия освобождения обговорены с Эрдоганом. Сразу позвонил в посольство, и сказал, что от них требуют прошение о помиловании. Было ли такое условие во время переговоров Путина с Эрдоганом? Посол ответил, что такого не было и не могло быть, иначе бы он об этом знал и сообщил бы нам. Было принято решение об их освобождении, без всяких помилований.
— У Вас тогда не вызвало это какой-то настороженности, ведь мы уже говорили о том, что Путин ничего просто так не делает?
-Ну понятное дело, что ему очень хотелось показать, что он такую милость оказывает. На следующий день мне также позвонил Ильми, сказал, что к нему тоже пришли фсбшники и первым делом спросили: «Вы тоже уже переговорили с Мустафа-агой? Тоже не будете писать прошение?» Ильми ответил, что Джемилев здесь не при чем, что он сам принял решение никакого прошения о помиловании не писать, потому что он не считает себя виновным. Таким образом, никто ничего не писал, тем не менее, их омбудсмен Москалькова сразу написала, что это акт великой гуманности со стороны Путина.
— Тем не менее, они сегодня на свободе, и слава Богу. Хотя свободой это можно назвать условно – они не могут поехать на свою Родину – в Крым. Сколько сегодня крымских татар политзаключенных?
— Где то около 130 человек.
— Вы никогда больше не говорили с Эрдоганом по поводу освобождения других политзаключенных, потому что освобождение даже одного человека – это тоже огромная победа.
— Мы с ним встречаемся довольно часто. Когда я приезжаю в Анкару, даже если он очень занят, то обязательно находит время для встречи. В ближайшее время мы тоже с ним встретимся – сейчас уточняем дату. Ну что он может сделать? Просто так просить – бесполезно. А идти на какие-то уступки, которые противоречат национальным интересам Турции – на это Эрдоган тоже не пойдет.
— В 2014 году, если я не ошибаюсь, Вы обращались к Эрдогану с просьбой перекрыть Босфорский пролив для прохождения российских кораблей и направить турецкий флот к крымскому берегу, но получили отказ. Почему Эрдоган не пошел на это?
-Это было 16 марта, в день так называемого референдума. Мы вместе с Рефатом Чубаровым прилетели в Турцию на встречу с Эрдоганом и у меня действительно были такие просьбы к нему: во-первых, присоединиться к санкциям, во-вторых, перекрыть Босфор и Дарданеллы для прохода военных кораблей и вывести свой военный флот для блокировки Крыма, чтобы русские корабли не могли туда попасть. На все эти просьбы я получил отказ. Они не могли присоединиться к санкциям – потому что в Турции с Россией огромный товарооборот, энергетическая зависимость, и потом они не члены ЕС, хотя сколько лет этого добиваются…
— Есть даже по этому поводу бородатый анекдот: — Когда Украину примут в ЕС? – Сразу после Турции. – А Турцию когда? – Никогда.
— Вот именно. Они превратили ЕС в христианский клуб и не хотят видеть там Турцию. Они не могли перекрыть Босфорский пролив, потому что действует соглашение о свободном проходе – американские и натовские корабли проходят же, на каком основании перекрывать Босфор для российских кораблей, а что касается выведения турецкого флота к берегам Крыма – для этого должно быть решение НАТО, поскольку Турция является членом Альянса. «Если бы было соответствующее решение, – говорил Эрдоган, — то конечно, мы бы это сделали, но единолично мы не уполномочены принимать такие решения».
— Чем может быть полезна Турция и Эрдоган в частности со своим огромнейшим влиянием и авторитетом в мире в вопросе деокупации Крыма?
— Недавно мы обсуждали этот вопрос с министром иностранных дел Турции. Речь шла о том, что нас не устраивает Минский переговорный процесс. Начнем с того, что в этом формате ни слова не говорится о Крыме. И потом, какой формат переговоров может быть со страной-оккупантом? Мы предложили создать новый формат – Стамбульский, потому что с одной стороны в Турции и России тесные торговые отношения, с другой стороны Турция является членом НАТО, которая не признает оккупацию. Министр мне ответил, что они не против такого формата, но прежде всего с такой инициативой к ним должна обратиться Украина. Не будут же они сами выступать инициаторами такого формата переговоров.
— Что на это сказал Порошенко?
— Эта инициатива возникла совсем недавно – я об этом говорил пока только в прессе. Была предвыборная кампания – не до этого было. Но новый президент Зеленский говорит правильные вещи, что нужно расширять и включать в переговорный процесс страны-подписанты Будапештского меморандума. Но опять-таки – нужно получить сначала твердое согласие Трампа, Макрона, нового премьер-министра Великобритания Бориса Джонсона. Кстати, Борис хороший мужик, имеет турецкие корни. Он в прошлом году приезжал в Киев, мы с Рефатом Чубаровым обедали с ним, и я говорю: «Ну что, будем говорить на языке Ваших предков?». Он засмеялся, говорит : «Я не знаю турецкого». Но это лирическое отступление (смеется – ред.). Я думаю, к вопросу переговоров в Стамбульском формате мы обязательно возвратимся. Надеюсь, новый президент оценит важность этого вопроса.
— Возвращаясь к крымскому вопросу. Каждый год принимаются резолюции Генеральной Ассамблеи ООН по Крыму. Но эти резолюции имеют лишь рекомендательный характер и не могут принудить Россию убраться с полуострова… Тогда какой от них толк?
— Сказать, что они бессмысленны – тоже не правильно. Это резолюции являются весомым основанием для продлений санкций.
— Порошенко проводил мощную международную политику. Ему удалось создать сильную международную антироссийскую коалицию. Санкции пересматриваются и продеваются каждый год. И на этот раз, хотя Порошенко на тот момент уже не был президентом, санкции были продлены еще на полгода, по инерции. Где гарантии того, что при новом президенте санкции так же будут сохранены, ведь первый нехороший для Украины звоночек уже прозвенел – это возвращение российской делегации в ПАСЕ?
— Ничего нельзя исключать. По моим наблюдениям, такая угроза сейчас не стоит так остро, но если Зеленский не активизирует внешнюю политику, то все может к этому привести. Но независимо от действий Зеленского, Порошенко как лидер «Европейской солидарности» и пятый президент Украины не сворачивает свою внешнеэкономическую деятельность. Мы все недавно наблюдали за визитом Порошенко в Страсбург, где состоялось первое заседание вновь избранного Европейского парламента. С новыми депутатами нужно было налаживать дружественные связи и создавать мощный проукраинский пул партнеров. Ему это удалось, более того, на первом же заседании, 18 июля, большинством голосом была принята резолюция по Украине, в которой шла речь об усилении санкций в случае не выполнении Россией Минских договоренностей и призыв к немедленному исполнению решения Международного трибунала в Гамбурге по освобождению 24-х украинских моряков и кораблей, которые незаконно удерживаются в России. Это однозначно серьезный дипломатический успех.
— Мустафа-ага, ваши родственники продолжают жить в Крыму, вы четко отслеживаете, какие настроения там сегодня царят, я имею ввиду не только крымских татар – все население полуострова. Бытует мнение, что когда в Украине наладится экономика, здесь станет комфортно жить – тогда крымчане сами захотят вернуться в Украину и уже не будут отдельные граждане горлопанить, что они хотят умереть в России. Я вот наблюдаю со стороны – Россия ведь все глубже и глубже запускает свои щупальца в полуостров: регион тотально милитаризируется, туда завозят людей из отдаленных регионов Росси, в то же время из полуострова всячески вытесняется проукраинское население и крымские татары. Да и по последним социологичесикм исследованиям, только треть украинцев все еще верит, что Крым когда-нибудь вернется в Украину. Как вернуть Крым — у Вас лично есть свое видение решения этого вопроса?
— Во-первых, проведение каких либо референдумов на территории РФ на предмет отделения запрещено российским законодательством. Я помню еще в 2014 году, после так называемого крымского референдума один оппозиционер, польский поет Быков написал: «Уважаемые крымчане, поздравляю вас с референдумом, но запомните, что это последний референдум в вашей жизни». Даже гипотетически абсурдно предполагать, что там может быть проведен референдум на предмет отделения от России. Даже если сто процентов жителей Крыма захотят отделиться, да их просто танками задавят! Почему в Чечне не провели референдум, а решили топить их в крови? Более 90% было против того, чтобы оставаться в России. Ни разу разговора даже там не было: давайте проведем референдум, зачем убивать людей, может большинство захочет остаться в России? Поэтому разговоры, что они сами захотят и вернуться… Да никто с ними и с ихними «хотелками» считаться не будет.
— Крымские татары особенно остро чувствуют все «прелести» новой власти. Они пребывают под жесточайшим давлением – как ни день – так информация о новых обысках, арестах, пропажах крымских татар…
— Это стало уже обыденным явлением. Как ни страшно об этом говорить, но люди уже даже привыкли. Они смотрят на часы – а, уже 9 часов, значит, сегодня уже не придут с обысками и облавами. Хотя никаких оснований проводить обыски у них нет. Я недавно узнал информацию, что в этом году в крымских татар запланировано провести вдвое больше обысков, чем в прошлом.
— Какую цель преследует ФСБ, оказывая такое тотальное давление на крымских татар. Запугать, чтобы сидели молча и не высовывались?
— Только с этой целью. Потому что если они хотят что-то найти, они это приносят с собой – патроны, запрещенную литературу. Кстати говоря, если сравнивать с процедурами обыска в советское время и сейчас, то они очень отличаются. У меня было более десятка обысков при советской власти, но тогда, по крайней мере, приходили и говорили: «вот санкция прокурора или суда, у нас есть все основания предполагать, что у вас есть антисоветская литература. Просим сдать добровольно, иначе мы будем проводить обыск». А сейчас же никаких санкций – вваливаются в дома, всех на пол и начинают шмон с нанесением материального ущерба, даже если двери открыты, то они предпочитают заходить через забор. А ведь со стороны посмотришь – вроде гнездо террористов накрыли. На самом деле там обычные люди. И очень прослеживается намерение спровоцировать что то.
— Вы в свое время были одним из инициатором блокады Крыма – и энергетической и торговой. Я почему спрашиваю сейчас об этом — в Офисе президента прозвучала идея о том, что с Донбасса нужно снимать торговую блокаду, что вызвало категорический протест у украинцев. Можете провести аналогии с Крымом? Ведь, как говорят сторонники и идейные вдохновители снятия торговых блокад – там же наши люди живут!
— Донбасс и Крым конечно отличается. Я, например, тоже не сторонник того, чтобы была полная блокада Донбасса. Это украинская территория, тем более что блокада Донбасса наносит огромный материальный ущерб Украине. Совершенно другое это Крым, который Россия нагло считает своей территорией. Почему нужна была блокада? В 2015 году, когда я встретился с Ердоганом, и предъявил ему претензии, что некоторые турецкие корабли под разными флагами, например флагами супер морской страны Монголии, заходят в наши порты, Эрдоган ответил, что они запретили всем своим кораблям заходить в крымские порты, скорее всего, туда заходят какие-то контрабандисты. И, между прочим, заметил: «Вы же сами с Крымом торгуете, что же вы от нас хотите?». И мне нечем было крыть, он говорил правду – мы весь мир призываем блокировать Крым, не признавать его российской территорией, и сами же торгуем. Где логика? Я помню, мне рассказывали, что когда еще не было блокады и колонны фур шли с материковой Украины на Крым, российские пограничники с насмешкой говорили: «Да эти хохлы за деньги мать родную продадут». Так было больно это слышать! Мы сколько раз обращались, что нужно срочно все перекрывать, но тогда было настолько сильное лобби, что их не интересовали принципы, их интересовали собственные карманы. Пришлось тогда взять инициативу на себя и к блокаде присоединились не только крымские татары, но и многие патриоты Украины. Тогда и столкновения были на границе, но мы выдержали. И сейчас мы не торгуем на крови. Кстати, один из вопросов, который я задавал Зеленскому: собираетесь ли вы снимать блокаду с Крыма? Он четко сказал «нет».
— И все-таки, складывается впечатление, что вопрос возвращения Крыма всегда стоит на втором месте. На первом всегда стоит задача прекращения войны на Донбассе. Это логично, конечно, ведь в Крыму, по крайней мере, не стреляют, а на Донбассе каждый день убитые и раненые. Но Крым ведь нужно возвращать. Как?
— Планы нужно строить на основании своих возможностей. От Украины не все зависит. Мы сейчас не в таком состоянии, чтобы военным путем заставить Россию уйти из Крыма. Многое зависит от международного сообщества и в этом плане Порошенко проделал титаническую работу – создал мощную коалицию в поддержку Украины, и все те многочисленные резолюции по Крыму, санкции – это все благодаря действиям нашей дипломатии и руководства страны. В этом же духе нужно продолжать борьбу. Быстрого и легкого освобождения не будет. Для нас сейчас самое важное – сохранение стабильности в стране, укрепление обороноспособности и, конечно, мобилизация мирового сообщества. По большому счету, Россия прекрасно понимает, что Крым для них — это большая обуза, рассчитывать на то, что санкции будут сняты до освобождения Крыма, им не приходится. Единственная возможность снятия санкций с РФ – это привести к власти в Украине такое руководство, которое само бы согласилось с этой оккупацией и признало Крым российским. Тогда конечно автоматически все санкции будут сняты. Путину этого сделать не удалось, и дай Бог, не удастся никогда. Поэтому рано или поздно Крым вернется. Другого пути нет. И главное, там нет никаких перспектив ни для крымскотатарского народа, ни для других жителей Крыма. Крым постепенно превращается в загнивающий регион, такой как Абхазия, Приднестровье. Да россияне и сами это прекрасно понимают. А те, кто бегал по Крыму с триколором и горлопанил, что они хотят жить в России, сами сейчас эмигрируют. Говорят, что мы думали, что попали на историческую родину, а оказалось, что попали в плен. Люди запуганы, боятся говорить даже что-либо.
— Мустафа-ага, в Верховной Раде Вы выступали резким противником признания «геноцида армян». Соответствующий законопроект был зарегистрирован в Верховной Раде еще в 2015 году, и Вы были одним из главных «критиканов» принятия соответствующего закона. Какова Ваша мотивация?
— Подобные законопроекты регистрировались в Раде еще и до 2015 года, но они никогда не находили поддержки у депутатов, даже не выносились на рассмотрение. Я всегда говорил, что в те годы действительно людей убивали из-за национальной принадлежности. Но если признавать геноцид армян, надо признавать также геноцид курдов, геноцид турок, крымских татар, которые проживали на оккупированных русскими территориях. Геноцид самих армян, убитых армянскими националистами, которые проповедовали идею великой Армении. Россия обещала армянам великую Армению, а Британия обещала курдам великий Курдистан на той же территории. И вот там шло взаимное уничтожение – этнические чистки. Курды уничтожали остальных, в первую очередь армян, армяне уничтожали курдов. Это во- первых. А во вторых – у нас что, так много союзников, что мы должны портить еще и отношения с Турцией и Азербайджаном? Признание «геноцида армян» нанесло бы непоправимый вред отношениям с этими дружественным нам странами. Азербайджан, правда, воздерживается во время голосования за «крымские» резолюции на Генеральной Ассамблее ООН. Но их тоже можно понять. У них своя беда — Карабах. На последнем заседании Генассамблеи ко мне подошел представитель азербайджанской делегации и сказал, что они, конечно же, против аннексии Крыма и полностью нас поддерживают, но не могут открыто голосовать за резолюцию, потому что как только они идут против, россияне начинают еще больше поддерживать армян в Карабахском вопросе. Мы, в свою очередь, с пониманием относимся к такой позиции – они не признают оккупацию – и это уже хорошо!
Ярина Лазько, специально для Novayaepoxa.Com — Новая Эпоха из Киева