Новая Стратегия национальной безопасности: Вашингтон прощается с Атлантикой

Мишаал Нур (Mishal Noor) — научный сотрудник в области международных отношений в Глобальном стратегическом институте устойчивого развития (GSISD)

В грандиозном театре геополитики занавес редко опускается резко; обычно свет медленно гаснет, актеры произносят свои последние реплики, и сцена незаметно меняется. Однако вечером 4 декабря публикация новой Стратегии национальной безопасности (СНБ) администрации Трампа ощущалась не столько как переход, сколько как обрыв троса. На протяжении десятилетий глобальный порядок основывался на определенном, непоколебимом предположении: что Соединенные Штаты считают безопасность Европы и поддержание либерального международного порядка синонимом собственного выживания. 33-страничный документ, опубликованный Белым домом, безусловно, разрушил это предположение, сигнализируя о глубоком отступлении от глобальной гегемонии в пользу укрепленного меркантилистского национализма.

Для наблюдателей в европейских столицах этот документ — не просто обновление политики; это уведомление о выселении из-под американского зонтика безопасности.

Стратегия национальной безопасности (СНБ), первоначально запланированная к публикации осенью 2025 года, но отложенная из-за внутренних разногласий по поводу политики в отношении Китая, представляет собой кристаллизацию доктрины «Америка прежде всего» в формальную государственную политику. Если стратегия администрации Байдена 2022 года говорила об «общих ценностях» и «управлении альянсами», то этот новый план говорит на холодном, жестком языке сделок и территорий. Это манифест, официально объявляющий об окончании пост-холодной войны эпохи американского интервенционизма. Соединенные Штаты больше не являются мировым полицейским и не являются «незаменимой нацией» в том смысле, в каком ее когда-то представляла Мадлен Олбрайт. Вместо этого Вашингтон обращает свой взор внутрь, на родину, и на юг, к Западному полушарию, оставляя своих традиционных трансатлантических партнеров бороться с леденящими ветрами новой реальности.

Трансатлантический развод

Наиболее резкий аспект новой стратегии — и тот, который будет доминировать в отдельных дискуссиях в Брюсселе, Берлине и Париже — это радикальное переосмысление сети альянсов. В течение семидесяти лет НАТО был краеугольным камнем безопасности Запада. Однако новая Стратегия национальной безопасности рассматривает НАТО не столько как краеугольный камень, сколько как жернов.

Документ переопределяет роль Америки с «лидера на передовой» на «жесткого игрока защиты». Этот семантический сдвиг имеет огромное оперативное значение. Он подразумевает, что в будущих континентальных кризисах Соединенные Штаты будут не первыми, кто отреагирует, а скорее отдалённым поставщиком материально-технического обеспечения, и то только в том случае, если их конкретные национальные интересы окажутся под прямой угрозой. Требование к членам НАТО перейти к расходам в размере 5% ВВП на оборону — цифра, которая была бы экономически разорительной для многих европейских государств всеобщего благосостояния — это не козырь в переговорах, а это ультиматум, который должен быть отвергнут, тем самым оправдывая вывод американских войск.

Более того, риторика, используемая в отношении Европы, беспрецедентно едкая для государственного документа. Повторяя высказывания вице-президента Дж.Д.Вэнса и ссылаясь на опасность «цивилизационного коллапса» или «экономического упадка» в Европе, Стратегия национальной безопасности лишает трансатлантические отношения их сентиментальной оболочки. Текст предполагает, что Вашингтон рассматривает Европу не как равноправный столп западной цивилизации, а как стареющего, больного родственника, уход за которым становится слишком дорогим. Заметное отсутствие госсекретаря Марко Рубио на недавней встрече министров иностранных дел НАТО стало дипломатическим предвестником этой текстовой бомбы.

Для европейских политиков послание предельно ясно: эра автоматической защиты со стороны США закончилась. Если Европа не может обеспечить безопасность своей периферии, Соединенные Штаты не будут проливать кровь, чтобы сделать это за нее. Это создает вакуум в самом сердце Запада, вынуждая европейские столицы сделать выбор, который они долго откладывали: федерализировать свою оборону и стать суверенным блоком сил или распасться на части и потерять свою значимость.

Прагматичный поворот в отношении Китая

Пожалуй, наиболее изощренный — и удивительно взвешенный — сдвиг в Стратегии национальной безопасности касается Китайской Народной Республики. После нескольких месяцев внутренних дебатов, в ходе которых, как сообщается, министр финансов Бессент смягчил более воинственные настроения кабинета министров, итоговый документ знаменует собой отход от накаленной до предела воинственности недавнего прошлого.

Исчезло представление Китая как экзистенциальной идеологической угрозы, которую необходимо «сдерживать» любой ценой. Вместо этого Китай признается «почти равным конкурентом» и «главным экономическим конкурентом». Здесь важен нюанс. Называя страну просто «Китай», а не политически ангажированной «КНР», и сосредотачиваясь на «завоевании экономического будущего», а не на подготовке к неизбежному конфликту, администрация Трампа демонстрирует безжалостный реализм.

В документе признается тщетность полного разрыва экономических связей. Вместо этого, в нем отстаивается «взаимность и справедливость». Это соответствует «периоду перемирия», наблюдавшемуся в тарифных войнах с ноября 2025 года. По всей видимости, Вашингтон рассчитал, что не сможет восстановить свою внутреннюю промышленную базу, одновременно ведя кинетическую или холодную войну в Тихом океане. Акцент сместился на снижение зависимости от китайских цепочек поставок редкоземельных элементов и критически важных минералов, а не на полный разрыв связей.

Это не капитуляция, а рационализация. В Стратегии национальной безопасности прямо говорится о желании предотвратить военную конфронтацию, признавая, что издержки такого конфликта подорвут главную цель: экономическое восстановление американской родины. Для остального мира это стабилизирующее событие. Оно предполагает, что, хотя конкуренция останется ожесточенной, она будет вестись в залах заседаний и научно-исследовательских лабораториях, а не в Тайваньском проливе. В тексте Тайвань упоминается значительно чаще, чем в предыдущих версиях, но контекст — это сдерживание и поддержание статуса-кво, без подстрекательской риторики, часто предшествующей конфликтам. Вашингтон, похоже, сигнализирует о том, что он принимает многополярную реальность растущей мощи Китая и стремится управлять ею, а не тщетно пытаться её свернуть.

Возвращение доктрины Монро

Если США отступают от Европы и стабилизируют отношения с Азией, куда направляется их энергия? Стратегия национальной безопасности дает четкий, исторический ответ: в Западное полушарие.

В рамках возрождения геостратегии XIX века документ прямо призывает к применению доктрины Монро. Этот поворот внутрь является логическим завершением идеологии «Америка прежде всего». Стратегия утверждает, что сверхдержава не может проецировать силу за рубеж, если ее собственный регион раздроблен миграционными кризисами, наркоторговлей и влиянием враждебных субъектов. Введение «поправки Трампа» к доктрине Монро предполагает более интервенционистскую позицию в Латинской Америке, рассматривая регион не просто как задний двор, а как защитный ров для территории США.

Такой подход «полусферической крепости» подразумевает стратегическое сужение. Ресурсы, ранее предназначенные для государственного строительства на Ближнем Востоке или размещения гарнизонов на равнинах Германии, будут перенаправлены на обеспечение безопасности границ, реиндустриализацию и доминирование в Америке. Для Ближнего Востока и Африки стратегия описывает чисто транзакционное будущее: никаких лекций о демократии, только сделки по борьбе с терроризмом и энергетическим коридорам. США фактически отказываются от своей самопровозглашенной роли глобального экспортера политической морали.

Последствия этого документа будут ощущаться еще долгие годы. Для стран Глобального Юга это своего рода облегчение; незаинтересованная Америка с меньшей вероятностью будет вмешиваться в военные действия. Но для традиционных союзников в Европе это момент глубокого экзистенциального страха. Архитектура мира после 1945 года была построена на гарантии американского участия. Эта гарантия была официально отозвана.

Пока США отступают, чтобы заново отстроить свой «сияющий город на холме» за высокими стенами и таможенными пошлинами, остальному миру остается лишь блуждать во тьме. Новая стратегия национальной безопасности подтверждает то, что многие подозревали, но боялись озвучить: долгий американский век подходит к концу не взрывом, а расчетливым, холодным закрытием двери. Международный порядок не рушится, но, несомненно, меняется управление.