OldBaku
Анклавы всегда очаг конфликта..Чем раньше разрешит эту проблему тем лучше. А так это мина замедленного действие и когда нибудь ,кто нибудь будет использовать в своих геополитических интересах…
Ест разные способы разрешит такие анклавные проблемы..
1)Обмен территориями на таких же размерах…
2)Обмен населениями ( пример можно взять прецедент между Турцией и Грецией…)
Анклав который юридически подчиняется Таджикстану Сарван-Сарвак: Изначально эти земли был Узбекстанские, который передали в аренду Таджикстану и там живет узбеки…и вокрук все узбеки.. Возможно с Таджикстаном найти нормальный точку соприкосновения…
Анклав Сох с таджикским населением передат им в замен на Сарван и всё разрешится автоматически.
Анклавы Сох и Ворух где живет где то 100 тысяч таджиков внутри Кыргызстане, в Баткенском области переподчинит Таджикстану…
Таким способом разрешится проблемы анклавы Узбекстана и Таджикстана…
А с Кыргызстаном Таджикстан может произвести обмен населениями.. Половину Горно-Бадахшанской области Таджикстана — Карагулский район населяют кыргызы, примерно столько же численностью как таджико-населенные анклавы Баткенской области.
Таким образом разрешиться и анклавные проблемы между Кыркызстаном и Таджикстаном…
Но для такого подхода надо бы тройственную комиссию создать — експерт поделился своим взглядами на разрешение анклавных проблем в Ферганском долине между тремя странами в Центральной Азии .
Подобный случай считается редким.14 августа было объявлено, что киргизский анклав Барак, расположенный на территории Узбекистана, решено передать в распоряжение узбекских властей.
В обмен Кыргызстан получит участок узбекской территории, прилегающий к границе. Иными словами, граница будет слегка передвинута, зато внутри Узбекистана перестанет существовать участок земли, принадлежащий другому государству. Однако до окончательного решения проблемы центральноазиатских анклавов еще далеко. Существование анклавов – одна из главных причин постоянно возникающих трудностей с демаркацией границ и локальных пограничных конфликтов.
В настоящее время в мире существуют несколько десятков анклавов. Под этим термином понимается территория некоего государства, со всех сторон окруженная другим государством. В научных трудах об анклаве говорят, когда речь идет об окружающем государстве, а если речь заходит о «материнском» государстве, ту же территорию называют эксклавом. То есть Барак, например, является эксклавом для Киргизии и анклавом для Узбекистана. Но в быту и в публицистике обычно используется только слово «анклав».
Анклавами порой ошибочно называют территории, компактно заселенные какой-либо диаспорой. Например, нью-йоркский район Брайтон-Бич могут назвать «анклавом русскоязычного населения». Но на самом деле это не так. Брайтон-Бич был бы анклавом, если бы Россия имела права на эту территорию и установила бы на ней свои пограничные посты. Другая распространенная ошибка – применение термина «анклав» ко всем населенным пунктам, расположенным в районе не делимитированной линии границы. Все же анклав – это официальный статус, обозначенный в международных документах. А территории, до которых составители документов пока не добрались, лучше называть просто спорными.
На просторах Туркестана
Период завоевания Центральной Азии Российской империей пришелся на XIX век. В регионе успели ввести административное деление, но устояться и обрести исторический вес оно не успело. В 1867 году было образовано Туркестанское генерал-губернаторство, включавшее в себя две области: Сырдарьинскую с центром в Ташкенте и Семиреченскую с центром в городе Верный (ныне – Алма-Ата). В 1882 году образовалось Степное генерал-губернаторство, куда входили Семипалатинская область с центром в Семипалатинске (ныне – город Семей в Казахстане) и Акмолинская область с центром в Омске. Также новому генерал-губернаторству передали Семиреченскую область. Взамен Туркестанское генерал-губернаторство в 1897 году получило Закаспийскую область с центром в Асхабаде (ныне – Ашхабад).
Отдельной административной единицей стала Ферганская область с центром в городе Коканд, образованная в 1876 году из земель присоединенного к России Кокандского ханства. Бухарский эмират с центром в Бухаре сохранял автономию, хотя с 1868 года имел статус протектората Российской Империи. В 1873 году аналогичный статус получило и Хивинское ханство.
После Октябрьской революции 1917 года новая власть объединила часть территорий Центральной Азии под названием Туркестанская Автономная Социалистическая Республика. В 1920 году Красная армия завоевала Бухарский эмират, провозгласив там Бухарскую Народную Советскую Республику. Тогда же советской власти подчинилась Хива, где была образована Хорезмская Народная Советская Республика.
В марте 1923 года состоялась Первая экономическая конференция Туркестана, в ходе которой было решено объединить хозяйство Туркестанской, Бухарской и Хорезмской республик. Для управления этой территорией был образован Среднеазиатский экономический совет. А в 1924 году была проведена административная реформа, в ходе которой из земель трех перечисленных республик образовались шесть новых республик и областей, автономных и не очень: Узбекская, Таджикская, Туркменская, Киргизская, Кара-Киргизская и Кара-Калпакская. Причем, тогдашняя Киргизская республика являлась казахской национальной автономией, а ее столицей являлся Оренбург. В 1925 году ее переименовали в Казахскую (перенеся столицу сначала в Кызыл-Орду, а затем в Алма-Ату), а Кара-Киргизская область стала просто Киргизской. Кара-Калпакская область в 1936 году вошла в состав Узбекской республики.
Таким образом, именно тогда, в 1920-х годах, были заложены основы пяти современных государств Центральной Азии. Ирония судьбы состоит в том, что основателям советских республик в страшном сне не могла присниться их будущая независимость. Киргизский ученый, специалист по пограничным проблемам Центральной Азии Саламат Аламанов выделяет четыре основных принципа, которыми руководствовалась советская власть при разделе Центральной Азии:
— Национальный признак. При этом не учитывалось, что многие народы тогда еще оставались кочевыми, поэтому одна и та же территория в разное время года могла иметь совершенно разный национальный состав.
— Фактическое пользование землей – в первую очередь оседлое орошаемое земледелие. На тот момент еще сохранялась практика сдачи земель в аренду соседям на время кочевья. Но при разделе земель это не учитывали, «пользователями» признавали арендаторов, а не арендодателей.
— Экономическая целесообразность. В тот период в СССР была поставлена задача преодолеть зависимость от экспортного хлопка. Поэтому узбеки и таджики, занимавшиеся хлопководством, получили при разделе земель большое преимущество.
— Принцип недопущения чрезмерной сложности и извилистости границы. Никто не собирался вести границу зигзагами, учитывая национальный состав каждого села. Это решение, хотя и логичное при административном делении внутри государства, в годы независимости стало основной причиной споров и неурядиц. Да и соблюдено оно было, если говорить о сложности и извилистости, весьма условно.
Болезненный распад
Пока все республики входили в состав единого государства, местные жители не испытывали особых неудобств из-за того, что национальный состав их села не соответствует номинальному административному делению. Они могли свободно навещать родственников в соседней республике, никто из соседей не имел права притеснять их по национальному признаку. В те времена люди думали в основном о текущих хозяйственных вопросах, по ситуативным причинам довольно легко производился обмен землями между колхозами, принадлежащими к разным республикам.
Если жителям Ташкента, Душанбе или Бишкека в 1991 году оказалось довольно просто осознать себя гражданами независимого национального государства, то для людей, которые жили на пограничных территориях, разделение республик ознаменовало коренные перемены всего жизненного уклада. Многие привычные и часто посещаемые места вдруг оказались территорией другого государства, многие соседи и даже родственники – иностранцами. А некоторые люди вдруг обнаружили, что иностранное государство окружило их селение со всех сторон.
Логика образования центральноазиатских анклавов на самом деле мало кому понятна. На пограничной территории существовало немало селений с пестрым национальным составом. Однако при проведении границ какие-то селения оказались просто населенными пунктами с большой иностранной диаспорой, а какие-то были признаны территорией того государства, к которому по национальному признаку относились местные жители. Порой, как мы увидим ниже, даже национальный состав анклава не совпадает с государственной принадлежностью. Сельчане пытаются объяснять решения властей, сочиняя легенды – якобы кто-то из руководителей когда-то проиграл территорию в карты, а кто-то получил землю в приданое при женитьбе. Путешественники свидетельствуют, что сейчас почти вокруг каждого анклава выстроена подобная легенда.
Из всех стран Центральной Азии только Туркменистан в полной мере избежал проблемы анклавов. Внутри этого государства нет анклавов других стран, и само оно не имеет территорий за рубежом. Чуть сложнее оказалась ситуация в Казахстане – он имеет два анклава в Узбекистане, но на территории страны чужих анклавов нет. Внутри Таджикистана анклавов тоже нет, но он имеет один анклав в Узбекистане и два в Киргизии. Ну а эти две республики пострадали при размежевании границ сильнее всего. Внутри Узбекистана после обретения независимости возникли два казахских, один киргизский и один таджикский анклав. Сам Узбекистан при этом имеет четыре анклава в Киргизии. Киргизия, в свою очередь, имеет один анклав в Узбекистане, а на ее территории расположены четыре узбекских и два таджикских анклава.
В целом анклавы можно разделить на две категории: малые и большие.
Малый анклав – это небольшой участок земли, чаще всего одно село, численность населения которого находится в пределах статистической погрешности. Если иностранное государство начинает притеснять жителей подобного анклава, они оказываются фактически в блокаде. Вся их жизнь завязана на территории обоих государств за пределами анклава. Человек не может проводить все время на одном квадратном километре, там нельзя разместить все необходимые учреждения и создать запасы всех необходимых товаров. Зато проблему малого анклава сравнительно просто решить, переселив местных жителей на «большую землю». Первое поколение, привыкшее считать эту землю своей, обычно долго сопротивляется переезду, но уже второе поколение быстро осознает, что жить на «большой земле» намного удобнее.
Большой анклав – это крупное селение или даже целый район со сложившейся внутренней экономикой и довольно высокой численностью населения. Местные жители чувствуют себя увереннее, менее зависимы от внешнего мира и даже представляют собой некую политическую силу. С одной стороны, это позволяет анклаву долгое время существовать, не накапливая критической массы сложностей. С другой стороны, при малейшем ухудшении отношений между государствами такой анклав оказывается главной точкой напряженности. А переселить оттуда всех жителей и тем самым «закрыть проблему» оказывается фактически нереально, да и жертвовать своими законными территориями суверенные государства, как правило, не горят желанием.
Кроме размеров, судьба анклава напрямую зависит от авторитета и ресурсов того государства, которому он принадлежит. В первую очередь речь идет о военной мощи. В Центральной Азии лидером в этом плане остается Узбекистан. Во всемирном рейтинге армий Узбекистан в 2018 году занял 39-е место. Казахстан оказался на 50-м месте, Кыргызстан – на 91-м, Таджикистан – на 96-м. Неудивительно, что именно вокруг Узбекистана, который к тому же располагается в центре региона и имеет границы со всеми остальными странами, вращается большинство сообщений о давлении на анклавы. Но обо всем по порядку.
Чужаки в Узбекистане
Внутри Узбекистана находятся четыре анклава: два малых, один крупный и один не попадающий ни под какие категории — Сарвак. Малые анклавы, Арнасай и Барак, принадлежат соответственно Казахстану и Киргизии. Вопрос с Арнасаем уже давно решен, а о готовящемся решении проблемы Барака власти объявили на днях.
Поселок Арнасай площадью один квадратный километр с 1991 года считался частью Шардаринского района Южно-Казахстанской области, располагаясь на территории Узбекистана в 15 километрах от границы. В населенном пункте проживали около 650 человек. Власти Узбекистана долгое время вели с Казахстаном переговоры о статусе Арнасая, предлагали выкупить территорию. Однако переговоры не увенчались успехом, и в 2010 году узбекские пограничники перестали пропускать жителей поселка на территорию Казахстана. Фактически населенный пункт оказался заблокирован, возникли перебои с продуктами. После этого власти Казахстана приняли решение переселить всех местных жителей на «большую землю».
В итоге поселок прекратил свое существование. Что же касается статуса земли, то он до сих пор остается неясным. По данным на 2015 год, на месте бывшего поселка оставалась казахская пограничная застава. В мае 2018 года журналисты радио «Азаттык» обнаружили, что дорога в поселок перекрыта, а дома разрушены. К сожалению, бывшие жители поселка, с которыми побеседовал корреспондент, до сих пор не прижились на «большой земле».
«Строительство дома смогли завершить лишь через четыре года. Сейчас в четырехкомнатном доме проживает три семьи. У меня нет возможности поселить отдельно своего младшего брата с пятью детьми и сына, у которого есть один ребенок. Всю жизнь трудились, занимались земледелием. Посевных площадей не выделяют, поэтому пасем чужой скот, пропалываем чужие посевы», – рассказал переселенец Акайдар Абдиев. Его земляк Пердебай Кушикбаев признался: «По правде говоря, мы до сих пор скучаем по своему Арнасаю. Мы занимались посевами, пасли скот, жили мирно, никому не причиняя вред. Арнасай – это земля наших отцов».
Похожая судьба в скором времени ожидает последних жителей анклава Барак – киргизского поселка на территории Узбекистана. Первые земельные споры в этом районе возникли в 1953 году, когда было решено ликвидировать чересполосицу между Киргизской и Узбекской ССР. Какие-то шаги по передаче земель были предприняты, какие-то – затянулись, и в итоге в 1991 году жители киргизского села обнаружили, что со всех сторон окружены территорией Узбекистана. На тот момент в селе проживало более тысячи человек, но в сложившихся условиях численность населения начала неуклонно сокращаться. Возникли проблемы с сельским хозяйством: узбекские пограничники мешали функционированию системы орошения. А в 2003 году для жителей анклава был закрыт проезд из Узбекистана в Киргизию. Позднее дорога была открыта, но в 2013 году ее перекрыли вновь. С тех пор баракцы, желая попасть в «большую Киргизию», вынуждены делать крюк в 300 километров до пограничного пункта в Баткенской области.
В 2010 году на фоне столкновений между этническими киргизами и узбеками на юге страны власти Киргизии впервые заговорили о переселении баракцев. Но единовременное массовое переселение, подобное арнасайскому, так и не состоялось. В 2011 году жители Барака прославились на весь мир, обратившись к тогдашнему президенту США Бараку Обаме. Они попросили его, «как тезку», помочь в решении проблем села. Обама ответил, что не может вмешиваться в дела других государств, но готов помочь сельчанам деньгами. В 2014 году журналисты узнали, что в Бараке остались лишь 20 постоянных жителей. Они выполняли роль сторожей, опасаясь нашествия узбекских мародеров.
После смерти первого президента Узбекистана Ислама Каримова в 2016 году отношения между Узбекистаном и Киргизией стали гораздо более теплыми. Новый президент Шавкат Мирзиёев быстро договорился с тогдашним киргизским коллегой Алмазбеком Атамбаевым о демаркации 85% границы. Эта новость звучала обнадеживающе, однако вскоре стало ясно, что оставшиеся 15% – это самые сложные участки, переговоры о которых могут идти еще очень долго.
14 августа 2018 года первый заместитель полномочного представителя правительства Киргизии в Ошской области Байыш Юсупов, входящий в состав межправительственной комиссии по делимитации и демаркации киргизско-узбекской границы, сообщил журналистам, что комиссия достигла соглашения о передаче Барака Узбекистану. Взамен Киргизия получит участок земли, прилегающий к границе. По словам Юсупова, участок уже подготовлен и все протоколы подписаны. Осталось только дождаться ратификации соглашения президентами обеих стран.
Глава села Барак Бурканбек Ашыров подтвердил эту информацию и заявил, что баракцы не против переселения. Он уточнил, что земля, которую взамен выделит Узбекистан, перейдет именно жителям Барака. «Мы решили оставить Барак. Узбекистан дает нам взамен земли за селом Бирлешкен Курган-Тубинского района Андижанской области, которое с восточной стороны граничит с Ак-Ташем, с южной – с селом Кашкар-Кыштак. Они решили выдать там земли гектар в гектар с нашей. И мы, и народ дали добро. Я присутствовал, когда осматривали и измеряли ту землю», – рассказал Ашыров. При этом он отметил, что переселение будет не быстрым. По его словам, комиссия отводит на процесс около двух лет.
Конечно, такая схема работает только с небольшими анклавами. Вряд ли таким образом получится решить, например, проблему Мактааральского района Казахстана. В районе площадью 1800 квадратных километров, расположенном на территории Узбекистана, проживают около 2,5 тысячи человек. Там работает несколько текстильных предприятий, содержится большое количество крупного рогатого скота.
Соответственно, жизнь жителей района гораздо меньше напоминает блокадную. Хотя и у них порой возникают проблемы. В 2010 году мактааральцы обратились к президенту Казахстана с жалобами на узбекских пограничников. По словам авторов письма, пограничники задерживали забредший на территорию Узбекистана скот, отбирали у нарушителей границы машины. Однако в том же письме упоминались факты, свидетельствующие о вполне мирном сосуществовании казахов и узбеков. В нем говорилось, что некоторые жители района работают на территории Узбекистана, дети учатся в узбекских школах. То есть граница анклава является прозрачной, многие местные жители пересекают ее ежедневно и беспрепятственно.
Последний, четвертый, анклав в Узбекистане принадлежит Таджикистану. Это территория Сарвак или Сарван, которая в 1935 году была передана Ташкентом в аренду соседней республике. Впоследствии сроки аренды регулярно продлевались. В последний раз аренда была продлена до 1990 года. Несмотря на это, в 1991 году земля была отнесена к Таджикистану. Любопытно, что большую часть населения Сарвака составляют этнические узбеки, и лишь некоторые из них имеют гражданство Таджикистана.
Географическая структура анклава очень сложна. Центр территории – село Сарвак, расположенное по обе стороны границы. Далее на расстоянии 1-1,5 километра от границы по узбекской территории идет полоса шириной 600 метров и длиной 14 километров. На этой полосе расположено несколько хуторов. Местные жители занимаются в основном скотоводством, причем из-за узости анклава скот часто уходит на узбекскую территорию. Это вызывает конфликты между местными жителями и пограничниками. Также из-за пограничного контроля сарвакцам бывает трудно вывозить на продажу сельскохозяйственную продукцию.
Судя по поступавшей из региона информации, узбекские пограничники еще не так давно изрядно портили жизнь обитателям Сарвака. В рамках усиления мер безопасности после серии терактов в Ташкенте в 1999 году граница анклава была заминирована, что привело к гибели нескольких местных жителей. В последующие годы были ужесточены административные меры контроля: пограничники стали контролировать ввозимый и вывозимый товар, ввели график пересечения границы, потребовали от сельской управы составить список имеющих право на въезд и выезд. Тех, кто пересекал границу в любую сторону, обязывали указывать примерное время возвращения. При нарушении заявленного срока людей заставляли писать объяснительные. Нередко жители анклава, чтобы избежать проблем, отправлялись навестить родственников на «чужой» территории ночью, горными тропами. Если пограничники их ловили, им приходилось платить штрафы. Сарвакцев особенно обижал тот факт, что пограничники, как и они сами, являются узбеками, однако относятся к ним как к чужакам. После смерти Ислама Каримова и сближения Таджикистана и Узбекистана жить жителям Сарвака стало полегче, но от всех неудобств жизни в анклаве они еще не избавились.
Узбеки и таджики в Киргизии
Сам Узбекистан имеет четыре анклава, и все они расположены на территории Киргизии. Крупнейший из них – Сох, где проживают около 74 тысяч человек. Административно анклав считается Сохским районом Ферганской области. Территория под названием Сох имеет давнюю историю. До конца XVIII века она являлась независимым бекством, а затем вошла в состав Кокандского ханства. Во времена Российской империи эта территория считалась Сохской волостью Кокандского уезда Ферганской области Туркестанского генерал-губернаторства. В первые десятилетия советской власти Сох входил в состав Риштанского района Ферганской области Узбекской ССР, в 1942 году стал отдельным Сохским районом, а в 1959 году снова вошел в Риштанский район. В 1991 году Сох опять был признан отдельным районом, и одновременно оказался со всех сторон окружен киргизской территорией.
Как ни странно, но абсолютное большинство населения Соха составляют таджики, численность которых оценивается в 99,2%. Около 0,7% жителей анклава – киргизы, а узбеки вместе со всеми другими национальностями входят в 0,1%. Родным языком для большинства населения является таджикский, хотя все местные жители поневоле стали полиглотами – они знают и узбекский, и киргизский, и русский языки. Местная пресса выходит на таджикском языке. В то же время таджикские чиновники, как правило, крайне осторожно высказывают свое мнение по сохскому вопросу. Они не претендуют на анклав как на свою территорию, а если и говорят о проблемах его жителей – то лишь как о трудностях соотечественников, проживающих за рубежом.
В 1999-2000 годах боевики радикального «Исламского движения Узбекистана» пытались через Киргизию прорваться из Таджикистана в Узбекистан. Этот локальный военный конфликт получил название «баткенские события» и заставил Узбекистан серьезно ужесточить охрану границ. Так вот, своей базой боевики планировали сделать именно Сох.
Отношения между жителями Соха и пограничниками остаются напряженными, порой доходит до открытых столкновений. В 2001 году обсуждалась возможность создания специального «коридора» из Соха на территорию Узбекистана, но эти планы так и не были реализованы. Однако, поскольку анклав является крупным, жизнь в нем далека от угасания. Наоборот – численность населения анклава неуклонно растет. И это создает новые проблемы: людям становится тесно на ограниченной территории.
Второй по величине узбекский анклав в Киргизии – Шахимардан, где проживают, по разным данным, от пяти до десяти тысяч человек. Город, ныне носящий название Шахимардан, имеет еще более древнюю историю, чем Сох. Предположительно первыми эту местность заселили люди, говорившие на восточноиранском языке. Тогда селение называлось Порсин. По легенде, этот город любил посещать четвертый халиф Хазрат-Али (Али ибн Абу Талиб — последний праведный халиф), который приходился зя
тем пророку Мухаммеду. Шахимардан – одна из семи территорий, претендующих на статус места захоронения Хазрата-Али. Впрочем, эта местность привлекательна не только для паломников, но и для обычных туристов. На территории анклава расположено красивое горное озеро Курбан-Куль, ставшее очень популярным у путешественников в советское время.
Российская, а затем советская власть долго не могла определиться с национальным составом Шахимардана. Согласно переписи 1890 года, город населяли в основном таджики. В переписи 1909 года местные жители названы сартами (самоназвание оседлого населения региона). А переписи 1917, 1925 и 1926 годов показали, что город заселен узбеками. Впрочем, это легко объяснить – на тот момент советская власть уже постановила заменить термин «сарты» на термин «узбеки». До 1930 года Шахимардан был частью Киргизской ССР, а затем его передали Узбекской ССР. Сейчас горожане идентифицируют себя как узбеки. Но, по оценкам исследователей, в местных преданиях и обычаях видно влияние таджикской культуры.
В 1929 году в Шахимардане религиозные фанатики убили узбекско-таджикского поэта, пропагандиста советской власти Хамзу Хакимзаде Ниязи, в связи с чем город переименовали в Хамзаабад. По некоторым данным, именно из-за убийства поэта город передали Узбекской ССР. Не могло же место гибели узбекского поэта, названное в его честь, принадлежать киргизам. После распада СССР городу вернули прежнее название. Также там восстановили мавзолей и мечеть Хазрата-Али, разрушенные советской властью.
Несмотря на развенчание поэта, при распаде СССР город сохранил принадлежность к Узбекистану. Сейчас город считается частью Ферганского района Ферганской области. В начале 1990-х годов пересечение границы не представляло проблемы, и город регулярно посещали туристы и из Киргизии, и из Узбекистана. Прием паломников, туристов и продажа сувениров – собственно, основная отрасль местной экономики. Но в 1998 году разрушительное наводнение серьезно ухудшило положение местных жителей. Поток туристов упал, а затем на фоне «баткенских событий» серьезно ужесточился режим пересечения границы. Позднее власти Киргизии поставили вопрос о своих правах на Шахимардан, но успеха не добились. В ходе обострения отношений между странами границы анклава были заминированы.
Наконец, в 2007 году было достигнуто соглашение о праве безвизовых двухмесячных поездок в Шахимардан для жителей обеих стран с целью поддержки туризма. 7 августа 2018 года было объявлено, что в рамках нынешней работы по демаркации границ Шахимардан благополучно описан как узбекская территория.
Оставшиеся два узбекских анклава относятся к категории малых. Анклав Чон-Гара, она же Калача, он же Северный Сох, считается частью Риштанского района Ферганской области Узбекистана. Этот анклав заселен в основном пастухами. Его границы также были заминированы узбекскими пограничниками, что привело к гибели нескольких человек. В последние годы путешественники отмечают, что киргизское население потихоньку вытесняет из Чон-Гары узбекское, и в анклаве проще увидеть машину с киргизскими, чем с узбекскими номерами. Наконец, в Киргизии существует крошечный узбекский анклав Джангайл, занимающий менее одного квадратного километра. По неподтвержденным данным, сейчас на этой территории уже никто или почти никто не живет.
После «баткенских событий» 1999-2000 годов власти Киргизии попытались решить проблему анклавов 
довольно оригинальным образом. Они выделили из состава Ошской области отдельную Баткенскую область, административным центром которой назначили село Баткен, оперативно получившее статус города. На территории нового региона оказались все четыре узбекских анклава, а также два таджикских: Ворух с населением 31 тысяча человек и крошечная Западная Калача (Кайрагач) площадью менее одного квадратного километра. Путешественники отмечают, что по состоянию на 2017 год в Западной Калаче никто не жил, эта территория представляет собой пустое поле вдоль реки. Ворух же, как и все сравнительно крупные анклавы, живет полноценной жизнью и создает головную боль властям обоих государств.
По примеру Бенилюкса
Любопытно, что выделение Баткенской области не только не помогло решить пограничные проблемы, но и добавило сложностей уже внутри Киргизии. Недавно выяснилось, что Ошская и Баткенская область не могут поделить недавно построенный цементный завод. Все по той же причине – неопределенность границ, которые в советское время проводились очень условно.
Ситуация, сложившаяся на границах республик Центральной Азии, является настолько уникальной, что привлекает внимание исследователей даже из самых удаленных стран. Так, с 1995 года сложившуюся ситуацию изучает географ из британского университета Ньюкасла Ник Мегоран. В 2017 году он заявил, что видит три варианта решения проблем центральноазиатских анклавов: обмен территориями, создание коридоров от границ к анклавам, а также внедрение свободного передвижения на приграничной территории.
Обмен территориями работает, и то с большими сложностями, только в отношении небольших анклавов. Которые, как отмечалось выше, и без дипломатических усилий со временем превращаются в никому не нужные пустоши. Создание коридоров, позволяющих жителям анклава свободно передвигаться на «большую землю», требует немалых усилий и мер безопасности. Мегоран считает, что наилучший вариант – введение на пограничных территориях особого режима, позволяющего местным жителям свободно перемещаться по обе стороны границы. Такая практика работает, например, на границе между Нидерландами и Бельгией.
Однако отметим, что особый режим сильно зависит от отношений между странами, от актуальности национального вопроса и от общей правовой культуры. Согласятся ли власти заинтересованных государств не использовать анклавы как инструменты давления и как козырь в спорах? Научатся ли пограничники не воспринимать иностранных пастухов как шпионов и диверсантов? Смогут ли местные жители расслабиться и жить мирно, не конфликтуя с соседями и силовиками? Ведь у них существует немало банальных бытовых проблем – раздел пастбищ, доступ к воде. И об этих проблемах им как-то приходится договариваться. В то же время прозрачность границ оставляет широкое поле для деятельности настоящих преступников – контрабандистов, радикальных исламистов, а также для граждан, находящихся под следствием и решивших незаконно покинуть страну.
Татьяна Зверинцева
Ильгар Ханкишиев
www.novayaepoxa.com
