Редактор
Большая часть дискуссий в недавние годы относительно увеличения китайского влияния велась в фокусе потенциальной угрозы, которую Китай может представить как, в конце концов, как равный конкурент США, оспаривающий статус-кво нынешнего мирового порядка.
Но более неотложна другая проблема. Минимум еще десятилетие Китай останется довольно слаб в сравнении с США и есть реальная опасность того, что отношения между Пекином и Вашингтоном окажутся в кризисе, который быстро перерастет в военный конфликт.
В отличии от долгосрочной стратегии соперничества между сверх-державами, которое может обострятся или не обострятся, опасность кризиса между двумя ядерными державами реальна в ближнесрочной перспективе, и события нескольких минувших лет позволяют предположить возможность увеличения этого риска.
С окончания холодной войны, Пекину и Вашингтону удалось избежать опасных столкновений несколько раз: в 1995-96, когда США ответили на китайские ракетные испытания, призванные предупредить тайванских избирателей об опасности голосовать за независимость; в 1999 году, когда американцы по-ошибке разбомбили китайское посольство в Белграде во-время операции НАТО в Сербии; и в 2001, когда американский самолет-разведчик столкнулся с китайским истребителем, что привело к гибели китайского пилота. Пекин в свою очередь задержал американский самолет с экипажем. Но отсутствие эскалации этих конфликтов не должно порождать самоуспокоения.
Ни один из этих эпизодов не имел определение истинного кризиса: конфронтации, которая угрожала бы жизненным интересам обоих сторон, и таким образом остро увеличивала бы риск войны.
Если Пекин и Вашингтон окажутся в подобной стычке в ближайшем будущем, обе стороны будут иметь сильные побуждения применить силу. Более того, искушение вероятно будет наисильнейшим на ранней стадии, что значительно затруднит предотвращение войны с помощью дипломатии.
Казалось бы, перспективы подобных кризисов в американо-китайских отношениях снижены в последние годы, так как напряжение вокруг проблемы Тайваня спало, а это была главная пороховая бочка, лежащая в основе большей части военного планирования Китая и США в Восточной Азии начиная с середины 90-х годов.
Но появились новые потенциальные горячие точки. В то время как Китай и его соседи спорят насчет островов и морских прав в Восточном и Южном китайских морях, США подтвердили свои обязательства защищать две страны, опротестовующие претензии Китая (Япония и Филиппины) и весьма близки к тому же с третьей (Вьетнамом). Кроме того, “ось” или “восстановление равновесия” в Азии от администрации Обамы, это дипломатическая сторона планируемого военного перераспределения, что является сигналом готовности Вашингтона включится в случае регионального конфликта.
Также, США настаивают на международном законодательстве, позволяющем свободу навигации в международных водах и воздушном пространстве, лимите определенном в 12 милях от территории страны. Китай, напротив, утверждает, что иностранные военные корабли и самолеты без особого разрешения должны держаться от страны на территории приблизительно 200 миль (“эксклюзивная экономическая зона”). Учитывая такие территориальные претензии, большая часть Южного китайского моря и воздушного пространства для американских кораблей и самолетов закрыты. Споры по поводу свободы навигации уже спровоцировали конфронтацию между Китаем и США и она остается возможным спусковым крючком серьезного кризиса.
На сегодняшний день Китай и США не являются противниками — явно не в том значении этого слова, какими были СССР и США на протяжении холодной войны. Но риск в том, что американо-китайский кризис будет на самом деле еще опаснее, если Пекин и Вашингтон попадут в ловушку игры с нулевой суммой, борьбы ни на жизнь, а на смерть.
Как находящиеся в постоянной боевой готовности противники, СССР и Вашингтон осознавали коренное противоречие своих интересов, которые могут стать причиной войны.
После нескольких нервозных конфронтаций вокруг Берлина и Кубы, они приобрели понимание жизненных интересов друг друга, оспаривая которых неизбежно провоцируешь кризис, и развили механизмы, как избегать эскалации. Китай и США должны достичь такого же взаимного понимания интересов или найти надежные средства обуздания возможных кризисов.
Ни Китай, ни США ясно не определили свои жизненные интересы на широких просторах западной части Тихого океана. В недавние годы, Китай выпустил различные неофициальные заявления относительно своих “ключевых интересов”, которые иногда выходят за пределы территориальной и политической целостности материка и претензии на господство над Тайванем.
Например, Китай предполагает рассматривать как свои жизненно важные интересы спорные территории восточного и южного китайских морей.
Позиция Вашингтона в регионе также выглядит смутной.
Соединенные Штаты застраховались от проблемы угрозы Тайваню американским зонтиком безопасности. А позиция США по спорным морским вопросам, включающим Китай и его соседей выглядит несколько запутанной: Вашингтон остается нейтральным по вопросам владения и настаивает на мирном решении вопросов, но подтверждает свое обязательство поддержать своих союзников в случае конфликта.
Подобные китайские и американские двусмысленности относительно “красной черты”, которую нельзя пересекать без риска войти в конфликт повышают вероятность того, что одна из сторон предпримет шаги, которые будет считать безопасными, но окажутся неожиданно провокационными.
Неопределенность того, что может привести к войне и для Пекина, и для Вашингтона делает кризис гораздо вероятнее, чем если бы стороны знали когда, где таится опасность или как сильно можно надавить, если другая сторона не готова к уступкам. Схожая ситуация имело место в начале Холодной Войны, когда имели место несколько серьезных кризисов, до тех пор пока стороны не стали чувствовать друг друга и выучили правила уже на ходу.
Но сегодня обстановка еще более опасна.
Баланс ядерной и традиционной военной силы между Китаем и США, к примеру, намного более односторонний, чем был между СССР и США. Если отношений США и Китая зайдут в конфликт, огромное преимущество США в традиционном вооружении вызовет искушение угрожать или использовать силу.
Осознавая искушение Вашингтона, Пекин в свою очередь может ощущать порыв использовать традиционное вооружение до того, как оно будет уничтожено. Хотя Китай не в состоянии исправить военный дисбаланс, он может полагать, что быстрое нанесение серьезного ущерба лучший способ заставить США отступить.
То обстоятельство, что обе стороны обладают ядерными арсеналами будет способствовать возможности избежать его применения, которое стало бы поводом для удара возмездия. На самом деле, если бы только ядерное оружие играло роль, американо-китайские кризисы были бы очень стабильны и о них не стоило бы слишком переживать. Но традиционные вооруженные силы обоих стран усложняют ситуацию, подрывая стабильность ядерного сдерживания.
На протяжении кризиса, обе стороны могут верить, что использование традиционных вооружений это инструмент, с помощью которого можно добиваться более выгодных позиций в переговорах, манипулируя другой стороной в том, что экономист Томас Шеллинг называл “соревнование в взятии рисков”.
Во время кризиса, Китай или США могу полагать, что то, что стоит на кону, значит больше для противника, и таким образом, готовы стерпеть больший уровень риска.
Но так как использование обычных вооружений может быть только первым шагом непредсказуемых заблуждений, ошибок и просчетов, нет никакой гарантии что это балансирование закончится до непредвиденной ядерной катастрофы.
Китай, кроме того, очевидно верит, что ядерное сдерживание открывает возможность безопасного использования традиционной военной силы. Так как обе страны опасаются потенциального ядерного обмена, китайцы склонны думать, что ни они, ни американцы не станут доводить эскалацию конфликта слишком далеко.
Советские лидеры, напротив, демонстрировали, что они будут использовать любые военные средства, если война начнется — одна из причин почему война так и не началась. В добавок, китайская официальная позиция по применению ядерного оружия “не использовать первыми”, которая соблюдается на учениях и военных приготовлениях, усиливает их уверенность, что война с США не перерастет в ядерную. В результате этих убеждений, Пекин может быть менее осторожен в принятии шагов, которые могут стать триггерами кризиса. И если кризис случится, Китай может также быть менее осторожен в отношении первого выстрела.
Такие мнения особенно тревожны, учитывая развитие технологий в последние годы, благодаря которым точность и эффективность традиционных вооружений кардинально улучшилась. Их летальный эффект может дать большое преимущество первой атакующей стороне, что было нехарактерно традиционным военным действиям конфронтации США — СССР в Европе.
Кроме того, из-за сложных компьютерных и спутниковых систем, управление современным оружием крайне уязвимо к традиционным военным ударам и кибер-атакам, сегодня более точное оружие может быть эффективно, только если оно используется до того, как противник ударил или принял контр-меры.
Если мирное время сдерживания сменилось поиском преимущества во время кризиса, ни Китай, ни США не могут быть уверены в надежности своих систем, которые управляют традиционным оружием.
При таких обстоятельствах, и Пекин и Вашингтон имеют стимулы инициировать атаку. На Китай будет оказывать большое давление фактор того, что их передовое вооружение полностью зависит от уязвимых компьютерных сетей, стационарных радарных пунктов и спутников. Эффективность передовых сил США в меньшей зависимости от этих уязвимых систем. Однако преимущество США может увеличить искушение нанести удар первыми, особенно против китайских спутников, что позволит справится с аналогичным ответом возмездия Китая.
Кризис США-Китай может также быть опаснее стычек Холодной Войны из-за ненадежности существующих каналов связи между Пекином и Вашингтоном. После кубинского ракетного кризиса, СССР и США признали важность прямой связи между своими лидерами, установив горячую линию Москва — Вашингтон. В 1998 году Китай и США также установили горячую линию между президентами. Но несмотря на работу горячей линии, Белый Дом не смог выйти на контакт с китайскими лидерами своевременно после бомбежки китайского посольства в Белграде 1999 года или инцидента с самолетом-шпионом 2001 года.
Неспособность Китая использовать горячую линию может отображать нежелание китайских лидеров реагировать до того, как они выработали внутренний консенсус или не провели широкие консультации с своими военными. Задержка также может говорить о сложностях координации политики, так как у Китая нет аналога Совета по Национально Безопасности США. Но какие бы ни были причины, задержка в прямой коммуникации может быть критичной а ранние этапы разворачивающегося кризиса.
Вместо этого, коммуникация между странами будет изначальна ограничена ранними публичными заявлениями или безмолвными сигналами, переданными переданными через действия. Но публичные заявления на целенные на разные аудитории, и патриотическая страсть в Китае или США, так же как и давление союзников, может подтолкнуть другую сторону занять еще более агрессивную позицию, чем считалась достаточной. При отсутствии прямой и доверительной коммуникации, две страны будут неспособны обсуждать политически щекотливые предложения. Они также не смогут обмениваться информацией, которая остудит пыл ужасной эскалации конфликта, например сведений о военном потенциале или текущих военных приготовлениях.
Общение посредством действия также проблематична, так как связана с возможностью множества искажений при отправке сообщения и неверной интерпретации при его получении. Китайские аналитики похоже переоценивают легкость с которой можно послать сигнал посредством военного действия и недооценивают риск эскалации в результате неверного считывания послания.
К примеру, аналитики Эндрю Эриксон и Дэвид Янг обратили внимание на китайские военные публикации, в которых предлагалось использовать китайские противо-корабельные ракетные комплексы созданные против американских авианосцев, чтобы придать Китаю решимости в период кризиса. Некоторые китайские военные мыслители предполагали что Китай может послать сигнал открывая предупредительный огонь поблизости от движущегося авианосца и даже нацеленного удара по командной вышке авианосца, не затрагивая остальную часть судна. Но, как отмечает Оуэн Котье, даже самые точные противо-корабельные ракетные системы имеют неизбежную погрешность в точности. Таким образом, малейший залп такого рода может повлечь за собой риск серьезных повреждений и, таким образом, непреднамеренной эскалации.
Финальный важный фактор который делает американо-китайский кризис более опасным, чем Холодная Война — география. Фокус Холодной Войны был сосредоточен на суше, особенно в центральной Европе, а будущая конфронтация между США и Китаем будет почти наверняка проходить на море. Это отличие будет характеризовать новый кризис во множестве проявлений, особенно требуя от обеих сторон делать некоторые судьбоносные решения с самого начала Китайский маленький подводный флот с ядерными ракетами (SSBNs) и гораздо больший флот с традиционным вооружением чувствуют себя в наибольшей безопасности пребывая на мелководье возле китайского материка, где из-за плохой акустики ухудшится эффективность американских субмарин. Их близость к авиации и ПРО Китая также ограничивает способность ВВС и надводных кораблей США бороться с ними. Для Китая субмарины играют большую роль в противостоянии с США, но для этого им придется покинуть безопасные воды.
Китайские субмарины резко увеличивают возможность выхода кризиса из под контроля. Хотя американские технологии подводной войны более эффективны в менее шумных открытых водах (где американцы также пользуется и воздушным превосходством), это не идеальный вариант: часть флота США попавших в диапазон выживших китайских подлодок окажется под угрозой. Таким образом, в самом начале кризиса у США будет соблазн атаковать китайские подводные лодки как только те попытаются покинуть домашние воды. Особенно потому, что существует только несколько узких маршрутов через которые китайские субмарины могут достичь глубоководья, США подвергнутся искушению ударить сразу, а не подвергать опасности корабли своего военного флота.
Независимо от решения США, каждая китайская военная субмарина, которой удастся выйти в дальние глубокие воды станет перед выбором “использовать или потерять”, благодаря своей огромной уязвимости к американским противо-подлодочным силам — еще один потенциальный триггер эскалации конфликта.
Китайский ядерный подводный флот представляет другие риски. В силу своей политики “не использовать первыми” Китай четко обозначил, что любая атака на стратегические ядерные силы будет поводом к ответному ядерному удару, что делает удар по SSBNs маловероятным. В начале кризиса, таким образом, Пекин посчитает что безопаснее разместить SSBNs на дистанции в глубоких водах, где им будет удобнее всего исполнить приказ о запуске. Но такое расположение, в свою очередь, включает новые опасности. Одна из них возможность спутать подлодку с ядерными ракетами с обычной субмариной, и атаковав ее спровоцировать китайский ответный удар. Другая заключается в возможности эскалации конфликта без прямого приказа из Пекина, вследствие ограничения связи с материком, что практикуется, чтобы избежать обнаружения.
Шансы на американо-китайский кризис в ближайшие годы низки, но они не незначительны, и они беспокоят все больше, так как риски такого конфликта возрастают. Самые важные шаги, которые Пекин и Вашингтон могут предпринять это те, что могут предотвратить подобные кризисы. В следствие неопределенности рамок жизненных интересов друг друга, что может стать спусковым крючком такого кризиса, обе страны должны углубить политический и военный обмены, фокус которых лежит на этой проблеме. Даже если они не смогут достигнуть полной ясности, дискуссия поможет привлечь внимание к тому, что каждая из стран рассматривает как наибольший риск.
Несмотря на то, что было бы трудно исключить возможность конфронтации США и Китая, обе страны могут сделать больше для решения источников потенциальной нестабильности и улучшить их способность управлять рисками, с которыми они могут столкнуться в течении кризиса. Лидеры в Вашингтоне могу делится своим богатым опытом управления рисками со своим китайскими коллегами, подчеркивая важность политики координации. В дополнение, Соединенные Штаты должны подчеркнуть необходимость использования существующей горячей линии для оперативной, прямой коммуникации между высшими лидерами стран во время кризиса.
Китай и США должны углубить их ныне скромное военное сотрудничество.
Без ущерба в виде утечки важных секретов, увеличивать знакомство с военными системами и практиками друг друга, что понизит риск случайной эскалации при возникшей стычке. Для обоих сторон было бы мудро развивать личные знакомства среди командиров обеих стран, которые, в случае кризиса, создало крупицу доверия, что стало бы полезным, если бы политические лидеры стремились к снижению уровня конфликта.
Задача, полученная Вашингтоном и Пекином по решению будущего кризиса не будет легкой. В итоге, возможно понадобится опыт пройти через опыт пугающего столкновения, подобно тому, как это было во время начала Холодной Войны. Но не нужно проходить через это.
Novayaepoxa.Com
www.novayaepoxa.com