Воспоминания: «Реакция мэтра оказалась неожиданной: он резко встал с места, подошел ко мне и …»
«Меликов обладал удивительным свойством: он, как скульптор, умел отсечь все второстепенное, лишнее – и делал это смело, уверенно»
Информационно-аналитическая онлайн газета Novayaepoxa.Com (Новая эпоха) представляет вниманию своих читателей очередной материал в рамках авторского проекта Рустама Гасымова под названием «Воспоминания».
Проект «Воспоминания» посвящен ярким азербайджанским личностям, не так давно покинувшим этот мир. В рамках данного проекта родственники, друзья, близкие и коллеги делятся своими воспоминаниями, интересными случаями и впечатлениями о человеке, которому посвящен материал, одним словом, строками, наполненными теплотой, любовью и ностальгией о каждом герое проекта.
В нашем сегодняшнем материале воспоминаниями о лауреате Государственной премии Азербайджана, Народном артисте, кавалере орденов «Славы», «Независимости» и «Гейдара Алиева», Золотой медали имени Низами Гянджеви, профессоре Бакинской музыкальной академии имени Узеира Гаджибейли, известном композиторе Арифе Меликове делится профессор, заслуженный деятель искусств Азербайджана Зумруд Дадашзаде.
Сегодня исполняется 40 дней, как с нами нет Арифа Меликова….
Вечность
Ариф Меликов… Человек-легенда, выдающийся творец, педагог, масштабная личность. Счастлива, что судьба подарила мне счастье общения с мэтром, его творчеством: всегда с восхищением слушала его музыку, изучала ее, рассказывала о ней студентам, своим телезрителям. И каждая встреча с миром музыки Арифа Меликова дарила открытия, изумляла своей красотой и глубиной.
В 2008 году в честь 75-летия мастера в Баку прошел грандиозный фестиваль (целых 11 дней!) – фестиваль музыки Арифа Меликова, где была развернута широкая панорама творчества композитора — труппа прославленного Мариинского театра представила легендарную «Легенду о любви» (два спектакля подряд, с разным составов солистов), оркестр этого театра, наш оркестр имени Узеира Гаджибейли — масштабные симфонические полотна, талантливые инструменталисты, певцы – камерные опусы, многочисленные песни композитора. Эта музыка потрясала, удивляла, вызывала гамму самых различных эмоций…
Меня тогда поразило, как в творчестве Арифа Меликова сочетаются свойства, на первый взгляд, несочетаемые: сложнейшие технические приемы он с легкостью спрягает с высшей простотой, неповторимые, самобытные структуры со стройной архитектоникой, разнообразие стилистических моделей с редким языковым единством.
Помнится, меня буквально ошеломило исполнение последней Восьмой симфонии композитора, имеющий заголовок «Вечность». Когда во второй части к «живому» оркестру, разместившемуся на сцене, присоединилось звучание заранее записанных еще двух оркестров, мне вдруг показалось, что эта музыка – космическая по своей мощи и масштабу – вырвется из-за стен филармонического зала, разольется широкой волной по всему свету, призывая людей к духовности, совести, правде…
В рамках фестиваля состоялась научная конференция, на которой я поделилась своими соображениями о симфонизме композитора. Ведь опусы А.Меликова в свое время были рассмотрены мною в диссертации, посвященной проблемам жанра симфонии в азербайджанской музыке 60-80-х годов, во многом повлияв на концепцию моей работы.
Свои основные симфонии композитор создал после триумфа «Легенды о любви». Все они лучше любого исследования или учебника иллюстрировали «симфоническую атмосферу» современности.
Мне довелось ознакомиться с периодикой 60-70-х годов, в частности, материалами, опубликованными в «Советской музыке» — главном журнале того периода. Многих музыковедов шокировала внезапная модуляция, совершенная Арифом Меликовым – автором романтической по своему настрою – музыкальному языку и эстетике «Легенды». Все ожидали от композитора продолжения линии его балетной музыки, а Меликов уже устремился к новым берегам, смело разрушая стереотипы, предлагая новые концепции, новое прочтение симфонического цикла и драматургии. И музыкальные критики растерялись, оказавшись вне состояния оценить суть новаторских поисков мастера — дерзких и вдохновенных.
Уже во Второй симфонии композитор, не желая оставаться в плену канона, создает оригинальную шестичастную структуру, где однородные по образному содержанию части контрастируют между собой. В этой симфонии Меликов органично сплавляет мугамный тип развития с особенностями строения барочного concerto grosso.
В Четвёртой одночастной симфонии композитор смело сопоставляет различные типы мышления – монодию и полифонию, гомофонию и додекафонию – «различные цивилизации» (Земцовский): прошлое и настоящее, архаика и современность, преходящее и вечное предстают в симфонии как единое целое, тем самым воссоздавая многоликую звучащую панораму нашего времени. Перемещения во времени и пространстве – прием, успешно применяемый в литературе: вспомним романы М.Булгакова, Ч.Айтматова, Ю.Самедоглу. У Меликова такая концепция получает своеобразное музыкально-эстетическое наполнение.
Вершина симфонического творчества Меликова — Шестая симфония, «Контрасты» — отличается единством материала при образном многообразии, яркой театральностью. В конце этого опуса, опирающегося на монтажную драматургию, композитор, нарушая слушательскую инерцию, привносит новый образ: тема Мехменэ Бану из «Легенды», проникнутая волшебным светом и ослепительной красотой, становится жизнеутверждающим завершением в непримиримой борьбе сил агрессии, разрушения и мира, созидания. Композитор вновь утверждает высокие духовные идеалы – идеалы добра и красоты.
Шестая симфония завершала грандиозный фестиваль в честь мэтра. В последний вечер ее представил всемирно известный дирижер Валерий Гергиев, с которым А.Меликова связывали многолетние дружеские узы. В интерпретации дирижера меликовские контрасты были максимально заострены – и они будоражили душу, вызывали смятение, страх, восторг, завораживали…
На конференции, проведенной в рамках фестиваля, я с большим волнением представила свое понимание концепции Восьмой симфонии «Вечность», которую мэтр посвятил Гейдару Алиеву.
Впервые напрямую обратившись к исследованию темы жизни и смерти, композитор стремился в этом опусе к максимальной точности, ясности, что побудило его обратиться в высшей форме инструментальной музыки к слову – поэзии Назыма Хикмета и Алмаза Илдырыма.
Так, первая часть симфонии – это вокальный цикл на стихи Назыма Хикмета, в которой антиномия «любовь-смерть» воплощена в свойственном романтикам общефилософском ракурсе. Драматургическая сердцевина симфонии — II часть, об оркестровом решении которой я уже упоминала. Возникающая в результате применения сонорики густая звуковая магма, разновекторные, постепенно разрастающиеся звуковые потоки, мастерски управляемые композитором, создают ошеломляющую картину апокалипсиса. Появление знаковых для А.Меликова тем в излюбленном им ладе Хумаюн на пике роста напряженности, их агрессивный лик производят потрясающий эффект.
Каким должен быть финал после этой картины конца света? И, вообще, есть ли потребность в нем?
Финал – песня «Азербайджан» на стихи поэта- эмигранта Алмаза Илдырыма становится смысловым итогом симфонии. Воссоздав человеческую драму в первой части, представив картину конца света во второй, композитор находит утешение в выражении любви к своей многострадальной родине. Причем, вслед за поэтом, А.Меликов вовсе не поет дифирамбов родному краю, его песнь о Родине исполнена щемящей грусти и тоски. «Azərbaycan, mənim bəxtsiz anam oy!» («Азербайджан, о моя несчастная мать…»), — невыразимая печаль этой строки приводит в движение тонкие струны души, коррелируя с недавними драматическими событиями истории страны.
Завершив свое выступление, я с нетерпением и нескрываемым волнением ждала реакции мэтра. Она оказалась неожиданной: Ариф муаллим резко встал с места, подошел ко мне, пожал руку и эмоционально меня поблагодарил, не дождавшись завершения работы конференции. Значит, моя трактовка симфонии композитора убедила! Хотя великие опусы многогранны: не исключаю и другую версию интерпретации содержания последнего симфонического опуса композитора.
Тут не могу не поделиться и своими впечатлениями, неизменно возникающими при прослушивании этого сочинения. В январе 1990 года, в то страшное время, когда черные тучи сгустились над Азербайджаном, Ариф Меликов как депутат Верховного Совета СССР – среди совсем немногих! – отважился резко высказать всю правду о случившейся трагедии в Баку, обвинив руководство агонирующей страны в преступлении против своего народа. Прошли годы, а эта сцена, когда азербайджанский художник, несмотря на грубые попытки отстранить его от микрофона, перебить, заглушить, громогласно заявляет протест против действий руководства СССР, четко, зримо всплывает перед глазами. А тем временем в родном Баку проходил очередной, седьмой, т. н. «организационный» съезд Союза композиторов – проходил в отсутствии Арифа Меликова…
Продолжением действий композитора-гражданина стало издание книги с красноречивым названием «Я обвиняю…», которая стала лучшим документом, иллюстрирующими суть трагических событий в Азербайджане.
«У большого искусства должна быть большая аудитория» — вот постулат, которого А.Меликов неизменно придерживался в своем творчестве. Меня всегда удивляло то, как он выбирает выразительные средства, формы, наиболее убедительно воплощающие ту или иную художественную задачу. Поэтому его музыка находила путь к сердцу и простого слушателя, и музыканта-профессионала. При этом свободно пользуясь многими приёмами из арсенала современной музыки, он не порывал с традицией, бережно относился к национальным истокам. Будучи глубоко национальным композитором, ему удалось возвыситься до уровня философских обобщений, создать произведения общечеловеческого содержания.
Здесь я хотела бы вспомнить один примечательный эпизод, проливающий свет на эстетическую позицию мэтра. В июне 2001 года в БМА с лекциями выступал известный английский композитор Джеймс Кларк. Он являлся адептом такого направления современной музыки, как «новая сложность» (“new complexity”), иллюстрируя основные положения своего доклада усложненной музыкой Брайана Фернихоу. По окончании лекции между Арифом Меликовым и гостем состоялась примечательная полемика. Ариф муаллим отнюдь не отрицая возможность применения новых сложнейших технологий, в то же время настаивал на том, что все средства должны быть подчинены высшей цели- идее сочинения. Помню, как в качестве аргумента он обратился к музыке Гара Гараева: «Каждый раз, когда я слушаю Andante из Третьей симфонии своего учителя Гараева, то не могу сдержать слёз», — сказал взволнованно мэтр, тем самым подчеркивая, основное, по его глубокому убеждению свойство музыки – способность оказывать эмоциональное воздействие на слушателя. Помнится, Дж.Кларк был растерян, не найдя в защиту умозрительной «новой сложности» убедительных контраргументов.
Рамки публикации не позволяют мне подробно остановиться на балете «Легенда о любви», являющейся своего рода вершиной-источником всего творчества композитора. Результатом триумвирата Меликов-Григорович-Хикмет стало создание спектакля, названного Ноймайером лучшим балетом ХХ века – балета, который поставлен на сценах более 60-ти стран мира! Скажу только, что меня глубоко волнует тема этой хореодрамы, в которой музыка ярко передает всю палитру сложнейших душевных переживаний героев произведения, в первую очередь главной героини- властной, сильной, страстной, раздираемой противоречиями Мехменэ Бану, пожертвовавшей ради любимой сестры своей красотой. Какова сила любви! Но любовь в этой драме это и испытание – суровое, страшное. И поэтому образ Мехменэ Бану – уникальный для балетной сцены — сложен, глубок предоставляет столько возможностей для проявления таланта балерины-актрисы!
Мне неоднократно приходилось смотреть это произведение вживую — на сцене и по телевидению. Помню великолепную постановку Большого театра в 1983 году, показанную на сцене Кремлевского Дворца съездов: и несмотря на масштабы Дворца, билеты мы достали с большим трудом. Помню, как этот балет был представлен на церемонии открытия очередного международного конкурса артистов балета им. Чайковского. В Баку Мариинский театр показал феерический спектакль с Ульяной Лопаткиной — Мехменэ Бану, которая в одной из телевизионных передач признавалась, что именно яркая музыка Меликова будоражит ее, приводит в движение ее чувства, помогая в создании образа.
В декабре в Риге состоялся спектакль «Посвящение Майе Плисецкой» с участием артистов балета Мариинского и Михайловского театров Санкт-Петербурга. И какова была моя радость, когда во втором отделении представления, включающим излюбленные номера из репертуара Плисецкой, был показан фрагмент из «Легенды». И это было вовсе не случайно, ибо великая Майя Михайловна – подлинная драматическая актриса, с особой нежностью относилась к балету А.Меликова. В рижском спектакле монолог Мехменэ Бану исполнила Александра Иосифиди – одна из тех, кто сегодня выходит на сцену санкт-петербургского театра в этой грандиозной роли. После спектакля мне удалось побеседовать с балериной, которая подчеркнула, что «Легенда» — любимейший спектакль всей труппы. Она с увлечением говорила о своей героине, музыкальном воплощении партии. А я радовалась и гордилась…
Вот уже почти 60 лет продолжается победоносное шествие спектакля по сценам различных театров мира. Очень хотелось, чтобы этот балет (его премьера состоялась в Баку – с участием Л.Векиловой, Р.Ахундовой, М.Мамедова, Р.Измайловой — сразу после Ленинграда, в 1962 году) был восстановлен и на сцене нашего родного театра: тогда сбылась бы заветная мечта композитора.
Кстати, 27 мая «Легенда» была показана в Мариинском театре – на сей раз в память об Арифе Меликове, что явилось лишним доказательством той любви и почтения, которыми окружено имя азербайджанского мастера в этом прославленном театре.
Композитор, создатель блестящих симфонических полотен, был равно велик и в камерной музыке, подарив нам такие шедевры, как цикл «Мимолетности» для фортепиано, три изумительных цикла на стихи Назыма Хикмета. Помню, как профессор Е.Долинская -гость Пленума СК Азербайджана 1985 года, с восторгом писала о втором меликовском цикле в журнале «Советская музыка», проводя параллели между музыкой азербайджанского мастера и экспрессивной манерой композиторов-веристов. Да, музыка А.Меликова, вдохновленная строками выдающегося Н. Хикмета, окрыляла каждое слово, в разы усиливала выразительность каждой строки, каждой мысли.
Был великан с голубыми глазами/ Он любил женщину маленького роста/ А она устала идти с ним рядом дорогой великанов/ Ей захотелось отдохнуть в уютном доме с цветущим садом/ Прощай! -сказала она голубым глазам / И ее увел состоятельный карлик…
«Великан с голубыми глазами» — грустный рассказ о чистой большой любви, оказавшейся бессильной перед банальной реальностью. Невыразимая печаль этой истории в интерпретации Меликова возвышается до уровня драмы, приводя в движение самые тонкие струны души.
Конечно, А.Меликов для многих — это и автор блестящей киномузыки. Вспомним, хотя бы драматический накал саундтрека «Последнего перевала» (реж.:К.Рустамбеков), или совсем противоположный полюс — музыку из фильма «Дела сердечные» (реж.: А.Ибрагимов), решенную в легкой эстрадной манере. Как же увлеченно сегодня импровизируют на эту тему наши джазовые пианисты!
А яркая, сверкающая музыка «Волшебного халата», снятого в далеком 1964 году А.С.Атакишиевым? В раннем детстве, с интересом наблюдая за похождениями отважного «пионара» Рашида, мы становились пленниками магически-чарующих звуков мастера, затем открывая для себя и его балетную музыку, и симфонические полотна, и камерные композиции.
На упомянутом фестивале 2008 года всех поразил концерт, в котором прозвучали разнообразнейшие песни композитора – своеобразный венок, в котором каждый цветок имел свой неповторимым аромат. Я, честно говоря, и не могла себе представить, что автор «Легенды о любви», «Поэмы двух сердец», восьми симфоний, является еще и ярким композитором-песенником в самом высоком значении этого слова. И тогда я поразилась необыкновенному мелодическому дару Меликова: россыпь созданных им красивейших мелодий очаровала не только меня, но и всех, кто заполнил зал филармонии в тот вечер. И как же эти хрустально-чистые звуки контрастировали с тем, что зачастую заполняет наше звучащее пространство…
Кстати, рассказывая о музыке А.Меликове, мы часто говорим о его красках – сочных, густых в симфониях, акварельных – в камерных опусах. А ведь Ариф муаллим был и прекрасным живописцем. Помню, он подарил одну из своих работ М.Растроповичу после блистательного концерта Мстислава Леопольдовича во Дворце им. Г. Алиева.
Хотела бы вспомнить и нечастые, но очень знаменательные встречи с мэтром. Одна из них произошла в доме у Арифа Джахангировича, в период, когда я работала над своей диссертацией о симфонизме. Помню, как внимательно он отнесся к моим вопросам, подробно рассказывая об особенностях претворения своих творческих идей. Тогда же он подарил мне две пластинки с записью его симфоний, осуществленной дирижерами Г.Рождественским и М.Шостаковичем. Он говорил и о тех сложностях, которые ждут оркестр при интерпретации его опусов. Ведь, скажем, в Четвертой симфонии для струнных немаловажную роль играет импровизационность, воспроизведение которой требует от оркестрантов особых способностей. На самом деле, по признанию композитора, он намеревался ограничиться лишь общими указаниями, предоставляя оркестрантам свободу. Тогда его симфония, как и мугам, в каждом новом исполнении могла бы родиться вновь, приобретая каждый раз новые неповторимые черты. Но, видимо, воплощение такого замысла требует более высокого исполнительского уровня.
Ариф Джахангирович живо интересовался и ходом моей работы: «Ну что Вы так тянете? Трех месяцев планомерной работы вполне достаточно, чтобы завершить диссертацию» -, говорил он тоном, не терпящим возражения. И он был, скорее всего, прав! А я в силу своего характера, постоянных сомнений и желания все время дополнить текст новыми наблюдениями, затягивала работу…
Ариф Меликов первый поздравил меня с присвоением звания профессора – поздравил с радостью. Я была счастлива!
Помню, как несколько лет назад, в знойный июльский день, я встретила Ариф муаллима в безлюдном фойе нашей родной Музыкальной Академии: «Хотите услышать гениальный фортепианный концерт?», — обратился он ко мне. Я с радостью отозвалась на его предложение. Так вот, мы с Тарланом Сеидовым в кабинете у А.Меликова слушали это новое сочинение композитора в мастерском исполнении любимого преданного студента, а затем и коллеги композитора — Джейхуна Аллахвердиева. Коллаж разнообразных тем, отсылающий к ранним сочинениям автора, как всегда у Меликова, был подчинен железной логике. Слушая музыку, перед нами, как в киноленте, возникали кадры основных событий жизни А.Меликова. Вообще, композитор обладал удивительным свойством: он, как скульптор, умел отсечь все второстепенное, лишнее – и делал это смело, уверенно. Никаких рамплиссажей, связующих построений: все четко, ясно, убедительно.
Свое последнее крупное сочинение композитор посвятил дочери Ширин, с которой мы долгие годы работали на одной кафедре — кафедре «Истории музыки» БМА. Замечательный педагог, вдумчивый исследователь, доктор искусствоведения Ширин ханум написала интересные исследования, освещающие проблему взаимодействия восточного и западного типов мышления, творческие принципы Ниязи. Нас с Ширин связывало духовное родство на основе общности жизненных принципов, интересов, оценки тех или иных явлений искусства. Мне импонировала ее глубокая порядочность, скромность и какое-то особое внутреннее достоинство. Будучи дочерью великого творца, она никогда не злоупотребляла именем отца, добиваясь успехов на научном поприще благодаря своему таланту, трудолюбию, пытливости.
«Поэма двух сердец» — так называется один из балетов Арифа Меликова, и это название может послужить заглавием к истории долгой, смею полагать, счастливой совместной жизни Арифа Джахангировича и Эсмы ханум – прекрасной супруги, истинного друга, единомышленника, человека необычайно чуткого и мудрого. Традиции семьи ныне продолжает внучка — талантливая, умная, излучающая свет и красоту Амина – достойная представительница молодого поколения Азербайджана.
Более 60-ти лет Ариф Меликов отдал воспитанию молодых композиторов, являясь преподавателем, профессором, заведующим кафедрой композиции Азербайджанской Государственной Консерватории им У. Гаджибейли. Редкая преданность родному очагу!
Кончина Арифа Меликову, выдающегося представителя современной музыкальной культуры, болью отозвалась в сердцах многих – коллег, учеников, всех, кто знал и любил его музыку.
Ассоциация композиторов Казахстана разместила на своем сайте письмо-соболезнование, подписанное руководителями творческих союзов России и Татарстана (Р. Калимуллин), Казахстана (Б. Кыдырбек), Башкортостана (Л.Исмагилова), видными композиторами Кыргызстана (М.Бегалиев), Туркменистана ( Р.Непесов), в котором, в частности, есть такие строки: «Ушел из жизни наш кумир и учитель, и с ним вместе целая эпоха блистательных деятелей музыкальной культуры, создателей шедевров на века… Произведения композитора неповторимо красочны и наполнены идеями общечеловеческих ценностей. Музыка Меликова дарила людям радость, тепло и любовь… Светлая память о нем навсегда останется в наших сердцах и сердцах тех людей, с кем свела его жизненная дорога, кто навсегда полюбил его прекрасную музыку… мы будем бережно хранить его наследие как драгоценную часть нашей тюркской культуры».
Еще в 1959 (!) году, ровно 60 лет тому назад Назым Хикмет подарил молодому Арифу Меликову фотографию с примечательной дарственной надписью: «Мой сын, я уверен, что твое сердце оставит след в мировой музыкальной сокровищнице!». Эти слова мудрого творца оказались пророческими.
В свое время я опубликовала две статьи о композиторе, одна из которых называлась «Легенда азербайджанской музыки по имени «Ариф Меликов», а вторая – «Ариф Меликов. Вечность». Легенда музыкальной культуры Азербайджана вступила в пространство вечности…
Фотографии предоставлены Зумруд Дадашзаде
Рустам Гасымов
