Редактор
6 апреля 2017 года, когда отмечалось 100-летие вступления США в Первую мировую войну, американские военные корабли запустили 59 крылатых ракет «Томагавк», которые подвергли авиаударам объекты правящего режима в Сирии. База, по которой был нанесен удар, стала авиабаза Аль-Шайрат в провинции Хомс, где располагаются, как российские, так и сирийские войска, которые являются союзниками в кровавой гражданской войне в Сирии, — пишет в своей аналитической статье специально для «The National Interest» Джефф Уилсон, ведущий научный сотрудник Европейского совета по международным делам.
Это была безупречная военная операция, набравшая большую популярность среди американских политиков, средств массовой информации и общественности. И это серьезная проблема.
Сегодня Сирия, как и геополитическая среда в Европе, предшествовавшая Первой мировой войне, является «домом» для сложной сети альянсов и разного рода структур. Более ста лет назад убийство эрцгерцога в Боснии вызвало цепную реакцию, в результате которой два блока альянсов вступили в разрушительную мировую войну. Реальность в Сирии еще сложнее, и ставки сейчас выше, чем когда-либо.
Среди несметного числа противостоящих фракций в Сирии есть два голиафа. Россия, связанная с режимом Асада, занимающаяся поставкой войск, боевых самолетов и сложного оборудования для просирийских сил, и Соединенные Штаты, которые твердо встали на сторону мятежных и курдских группировок, преданных свержению президента Сирии Башара Аль-Асада. Эти страны на двоих владеют 94% мирового ядерного оружия!
Именно в этой обстановке ракетные удары президента США Дональда Трампа приблизили нас на один шаг к сценарию, в котором две ядерные сверхдержавы могли бы участвовать в прямых боевых действиях друг против друга.
Командиры США проводят миссии в Сирии, по крайней мере, с 2014 года, и за последний год Соединенные Штаты неуклонно наращивают свою причастность к гражданской войне в Сирии.
В марте 2017 года роль США в Сирии значительно изменилась с введением 400 морских пехотинцев США и армейских рейнджеров для борьбы с ИГИЛ на сирийской границе. Это не спецназ, а обычные «регулярные» воинские формирования, действующие в чужой стране без приглашения.
По словам Дэна Ламофе и Томаса Гиббонса-Неффа из авторитетной американской газеты «The Washington Post», развертывание военных сил знаменует собой новую эскалацию американского участия в сирийской войне и не исключает перебрасыванием туда более привычных войск США. Несколько сотен войск специального назначения в течение нескольких месяцев консультировали местные силы, но Пентагон в основном уклонялся от использования обычных войск в Сирии. Новая миссия начинается с того, что администрация Трампа взвешивает план, чтобы помочь сирийским повстанцам вернуть Ракку, столицу де-факто исламского государства. План также включает в себя большее число операций спецназа и боевых вертолетов.
Возможно, большее беспокойство вызывает тот факт, что Пентагон официально не объявил о развертывании своих сил. По данным The New York Times, «присутствие рейнджеров стало очевидным (только после того, как они были замечены в северном сирийском городе Манби, передвигаясь на военных машинах «Страйкер» и бронированном «Хамви»), в то время как газета «The Washington Post» была первой, кто распространил новость о развертывании морских пехотинцах в Сирии.
Это соответствует обещанию Трампа всегда оставаться непредсказуемым и не предупреждать врага о своих планах. Но это также наносит серьезный удар по гражданской прозрачности военных операций США.
Не распространение информации относительно размещения войск США в Сирии, чтобы держать русских в неведении, конечно, может показаться удачным стилем военного планирования Трампа, но крайне важно, чтобы у россиян была хотя бы какая-то четкая картина того, где действуют силы США. Если они этого не сделают, то перспектива жестокого противостояния между США и Россией становится все более реальной.
Отсутствие надлежащих каналов связи в месте проведения операций вполне возможно может стать причинной тому, что вооруженные силы США и России окажутся в перестрелке, и будут воевать друг против друга. Поскольку обе стороны быстро увеличивают свое присутствие и приверженность сирийскому конфликту, ситуация может быстро перерасти за пределы контроля любой из сторон.
Отмечу, что это уже происходит. Через несколько часов после авиаударов Россия объявила о своем выходе из меморандума 2015 года, который значительно снизил риск полетов в воздухе между американскими и российскими самолетами, совершающими полеты в воздушном пространстве Сирии. Выход российских войск является прямым следствием американских ракетных ударов по его союзнику, а сами авиаудары Россия рассматривает как «грубое нарушение меморандума». Единственная причина, по которой российские военные не пострадали во время авиаударов на «Аль-Шайрат», заключается в том, что государства заранее уведомили Россию, используя горячую линию, которая была частью ныне несуществующего меморандума. Однако, теперь Россия вышла из этого меморандума, так что же будет дальше?
Опасность столкновений между двумя державами очевидна. С американскими и российскими силами, действующими на противоположных сторонах сложной и замысловатой борьбы, риск катастрофического инцидента вызывает тревогу, так как может иметь серьезные последствия не только для региона, но и за его пределами.
Лунатизм по отношению к ядерной войне
Стоит отметить, что в 2015 году Турция — союзник по НАТО — сбила российский военный самолет, вторгшийся в его воздушное пространство, вызвав международный инцидент, который до предела нагнетал российско-турецкие отношения. В ноябре прошлого года трое турецких солдат были убиты во время авиаударов, проведенных сирийскими правительственными силами во время боевых действий боевиков ИГИЛ и курдских повстанцев в Сирии.
Всё может стать намного хуже
После ракетных ударов Трампа Аль-Асад будет действовать в рамках установленных международных норм, он может решить нанести ответный удар в отношении войск США, действующих у его границ. Но если Асад заминирует военную базу Корпуса морской пехоты за пределами Ракки, что это будет значить для России и Ирана, союзников Аль-Асада?
По словам российского пресс-секретаря, «Путин считает, что американские удары по Сирии являются агрессией против суверенного правительства, являясь нарушением норм международного права, и совершены под надуманным предлогом … Конечно, Сирия — наш союзник, учитывая, что мы помогаем сирийским вооруженным силам по просьбе сирийского руководства».
Представьте себе этот сценарий. Сирийские силы, подвергшиеся бомбардировке военными кораблями США, отреагировали минометными ударами по силам морской пехоты США на сирийской границе. Морские пехотинцы призывают оказать им авиационную поддержку для нейтрализации сирийских сил, совершивших нападение. Российские военные инструкторы и специалисты погибают в результате авиаударов, а Кремль в свою очередь «навязывает» запретную зону для полетов.
Трамп отказывается отступить и продолжает отдавать приказы по совершению вылетов в Сирию. Российские истребители пытаются вытеснить ударные летательные суда военно-морского флота США из сирийского воздушного пространства в соответствии с беспрограммным порядком и сталкиваются с одним из самолетов США. Думая, что они находятся под атакой, пилоты США открывают огонь. В результате вышеописанных событий данного сценария мы получаем войну США с Россией, и что будет дальше, никто не догадаться не может.
Но с учетом того, что страны на двоих обладают активным военным арсеналом около 8 300 единиц термоядерного оружия, ситуация сильно настораживает.
Официальная российская военная доктрина призывает к использованию тактического ядерного оружия для контроля за эскалацией обычного конфликта. Другими словами, если Россия окажется в борьбе, которую она не может победить, на столе окажется реальный ядерный вариант. Однако, некоторые эксперты и политики в США отразили эту стратегию.
В 2014 году Фрэнк Кендалл, главный руководитель военных закупок Пентагона, отметил, что маломощные ядерные вооружения предоставляют президенту «уникальные гибкие возможности в условиях чрезвычайного кризиса, особенно дают способность сигнализировать о намерениях и контролировать эскалацию».
Это становится тенденцией. Только в этом году комиссия по обороне Пентагона опубликовала доклад с призывом «президента рассмотреть возможность изменения существующих и планируемых американских вооружений для достижения большего количества менее производительного оружия, которое могло бы обеспечить «индивидуальный ядерный вариант для ограниченного использования». Но Такое оружие уже существует, а некоторые уже развернуты в театре боевых действий.
На авиабазе Инджирлик в Турции, расположенной всего в 68 милях к северу от сирийской границы, имеется около 50 бомб B61. Каждая из них оснащена ядерной боеголовкой с тактильным выходом, которая может быть установлена для взрыва силой от 300 до 50 000 тонн тротила. Ее удар может быть в 3 раза более мощным, чем бомба, сброшенная на Хиросиму, или же на 98 процентов менее мощным, чем бомба, сброшенная на Хиросиму.
Это оружие выходит за рамки сдерживания. Это оружие, которое предназначено для использования на поле боя. И оно находятся совсем рядом.
В 1914 году европейские монархи думали, что они понимают стратегию боя. Но они быстро потеряли контроль над ситуацией, что привело к войне, которая продолжалась 4 года и убила около 20 миллионов человек.
Просчет в Сирии может иметь гораздо более серьезные последствия. Поэтому данный вопрос требует трезвого подхода и более глубокого анализа, чтобы избежать серьезных последствий российско-американской ядерной войны.
Немного об авторе: Джефф Уилсон — политический сотрудник Фонда Плаушер, где он уделяет основное внимание ядерной и военной стратегии США и является соредактором доклада «Десять больших ядерных идей для будущего президента».
Novayaepoxa.Com
www.novayaepoxa.com