Заур Гасаналиев
Как появился первый спектрограф и, соответственно, первые спектрограммы? На самом деле, достаточно курьезным образом. Двое совсем непохожих, но в то же время неразлучных друзей Бунзен и Кирхгоф соорудили его из коробки из-под сигар и распиленной напополам подзорной трубы. Этот смешной прибор помог двум ученым выяснить, из чего состоит Солнце.
Знаменитый немецкий химик позапрошлого века Роберт Вильгельм Бунзен за свою долгую жизнь совершил немало открытий и изобрел множество самых разнообразных приборов. Однако одно из самых курьезных своих открытий он совершил потому, что ранее подружился с выдающимся физиком Густавом Робертом Кирхгофом, и потому что всякого рода «курьезы» по пятам преследовали этого незаурядного ученого. Однако обо всем по порядку.
Неразлучными друзья стали после того, как подружились в 1851 году. Случилось столь достославное событие в городе Бреслау (ныне Вроцлав), куда 40-летний Бунзен был приглашен для постройки химической лаборатории при тамошнем университете. Кирхгоф был на 13 лет моложе своего друга. Но отличались приятели не только возрастом. Когда Роберт Бунзен и Густав Кирхгоф совершали свой променад, прохожие удивленно оборачивались им вслед.
Да и было чему удивиться: вот неторопливо шествует Бунзен — громадного роста, немногословный и крупный мужчина с сигарой во рту, а рядом скачет, жестикулируя, миниатюрный Кирхгоф, которого его матушка за субтильность и нежность ласково называла женским именем «Юльхен». Да что внешность — у них и увлечения были различны. Так, «Юлечка» Кирхгоф любил беллетристику и всегда имел ложу в театре. А холостяк Бунзен своим единственным глазом (второго он лишился во время химических опытов) смотрел только на пробирки, мензурки и колбы.
Однако любовь к Ее Величеству Науке объединила совершенно разных людей. Дружба оказалась настолько крепкой, что когда Бунзену предложили возглавить кафедру химии в Гейдельбергском университете, и когда он туда вскоре уехал, то постарался перетянуть туда же и своего бреславского друга.
Ранней осенью 1859 года два приятеля-профессора, трудившиеся на ниве науки в старейшем университете Германии, совершили свое чудесное открытие, научиться в несколько секунд распознавать состав любого вещества. Пятью годами ранее в Гейдельберге соорудили газовый заводик, а Бунзен ответил на технический прогресс своим изобретением газовой горелки, которая не коптила и получила название бунзеновской. Это было важное ноу-хау, нашедшее применение не только в быту, но и послужившее вящей славе науки.
Для наблюдения за спектром требовался специальный прибор. И Кирхгоф сконструировал спектроскоп, распилив надвое свою подзорную трубу, половинки которой воткнул в деревянный ящик из-под сигар. Бунзен пришел со своей горелкой. «Когда б вы знали, из какого сора // Растут стихи, не ведая стыда», — вопрошала одна русская поэтесса. Вослед лирикам физики тоже могли бы вопросить — из какого сора родился спектральный анализ?
Для определения цвета спектра любого вещества ученые собратья многократно их фильтровали, промывали и растворяли. Натрий показался ярчайшего желтого цвета линией, калий — фиолетовой, кальций — кирпично-красной. Каждая линия отдельно, не сливаясь с другими. Так можно определить любую ноту в мелодии, выделить каждую букву в слове — ни один цвет не мешался с другим. Помимо четкости, спектроскоп не требовал больших объемов вещества. Кусочка натриевой соли, который весит в 3 миллиона раза меньше, чем миллиграмм, достаточно, чтобы пламя горелки уже засветилось желтым лучом. Только представьте себе, два друга, словно Винтик и Шпунтик из Солнечного города, смастерили прибор для обнаружения одной трехмиллионной части миллиграмма?!
Одно плохо — прибор не столько показал, «как прекрасен этот мир», а насколько он грязен! Причем не только земной мир, но и мир целой Вселенной! Друзья взялись исследовать само Светило, на которое молились наши языческие предки, словно это был какой-нибудь замшелый камешек или кусочек органики естественного происхождения. И не просто исследовать — они взялись определить, из чего состоит Солнце и другие небесные тела! В то время, когда русский царь ломал голову над дилеммой, как «отменить рабство сверху, пока его не отменили снизу», а американские негры горбатились на своих белых хозяев, два немецких ученых мужа уже вовсю узнавали, чем «пахнет» Солнце.
Их метод, первое сообщение об открытии которого было послано в Берлинскую Академию наук 20 октября 1859 года, потом позволил обнаружить на Солнце новое вещество — гелий. На личном счету Бунзена открытие еще двух новых элементов, которым «папаша» дал названия по цветам их спектра: цезий — «небесно-голубой» и рубидий — «красный». Этот очередной курьез химика Бунзена связан с его недомоганием. Врачи рекомендовали своему пациенту пить солоновато-горькую минеральную воду из Дюркгеймских источников, а он ее использовал по-всякому. Таллий, индий и галлий открыли уже последователи великого ученого.
Заканчивая статью, можно было бы, наверное, написать: «но главное, открытие ученых состояло в»… А вот этого никак нельзя сказать. Как можно судить о том, что было наиболее важным из того, что открыла эта парочка? С точки зрения практика их открытия в XIX веке, будь-то спектрометр, состав Солнца или два редких элемента, из соединений которых можно было бы приготовить мыло и порох, не стоили и выеденного яйца.
А обнаруженный Бунзеном в дюркгеймской воде редкий металл цезий — зачем он европейцам, не говоря уже о его современниках, живших в Азии и Африке? Как нам «не дано предугадать, как слово наше отзовется», так же не дано и знать, как сегодняшнее научное открытие может быть использовано в будущем. А «небесно-голубой» цезий нашел широкое применение в телевидении, медицине, космосе, нужен он для производства лазеров. Может быть и это далеко не все. Глядя с позиции сегодняшнего дня на простой ящик для сигар, остается воскликнуть — неисповедимы пути твои, Господи!
www.novayaepoxa.com