Редактор
Какую цену заплатит Путин за поддержку, которую он оказывает Асаду?
На этой неделе мир стал свидетелем еще одной химической атаки в Сирии. На ужасных видеоматериалах мы увидели, как дети задыхаются от смертельного газа зарина, а их родственники плачут посреди огромного количества трупов. Россия была вынуждена отреагировать на этот вопрос. Но в то время, как Вашингтон использовал эту химическую атаку в качестве предлога для нанесения ракетных ударов по боевым авиабазам Асада на юге Сирии, Москва сделала все наоборот — она использовала это как оправдание для больших оправданий. Отмечу, что из Кремля моментально последовало оправдание: министерство обороны объявило, что химического нападения в Сирии не было, а ракета попала в скопление химического оружия, принадлежащего «террористам», и это в свою очередь привело к выпуску ядовитого газа, — пишет в своей аналитической статье специально для Аль-Джазира Роман Доброхотов, московский журналист и общественный деятель, главный редактор «The Insider».
Для многих российских журналистов эта версия показалась знакомой. В 1999 году во время очередной «контртеррористической операции» (которая привела Владимира Путина на пост президента) российская ракета ударила по центральному рынку, расположенному в столице Чечни городе Грозном. В результате этой атаки погибло от 60 до 140 человек, сотни получили ранения. Российские власти моментально выдвинули свою версию, согласно которой данный инцидент был вызван взрывом запасов оружия, принадлежащего «террористам», что, как мы знаем, не соответствовало действительности.
Восемнадцать лет спустя Кремль использует те же оправдания, но на этот раз не для того, чтобы защитить себя, а для защиты своего союзника Башара Асада. Но для кого эти оправдания? Международное сообщество вряд ли в них поверит, учитывая, насколько они абсурдны: даже если у сирийской оппозиции были запасы газа зарина или подобного нервнопаралитического вещества, воздушный удар не мог бы освободить этот газ. Два компонента, благодаря смешиванию которых и получается газ зарин, хранятся отдельно и смешиваются только непосредственно перед тем, как они будут использоваться. Другими словами, получить газ зарин, взрывая химические запасы, все равно, что приготовить борщ, бросая гранату на овощной рынок. Аргументы Кремля просто смешны!
Ясно, что единственной аудиторией, для которой предназначено это хроническое оправдание, является отечественная публика. Русские домохозяйки, которые регулярно смотрят телевизор, вряд ли будут копаться в Википедии, чтобы узнать, что такое на самом деле газ зарин. В принципе, они бы не знали о химическом нападении, если бы никто им не сказал, но в эпоху интернета контроль над информацией осуществлять намного сложнее, и поэтому лучше иметь предлог заранее, чтобы при необходимости его можно было использовать.
Но поразительно, что даже независимые российские СМИ уделили мало внимания этому инциденту. В то время как в других странах заголовки «химическая атака в Сирии» широко распространились в прессе, а в российских СМИ это упоминалось как-то попутно и неприметно, и в социальных сетях эта тема едва обсуждалась российской аудиторией.
Война в Сирии малоинтересна россиянам — будь то граждане, поддерживающие режим Путина или те, кто против него. И хотя вторжение в Украину спровоцировало массовые антивоенные акции протеста в других городах России, Кремль может быть уверен, что любые военные преступления, которые он совершит в Сирии, не будут встречаться протестами у себя дома. Это, конечно, позволяет Путину сделать многое, грубо говоря, в определенной степени развязывает руки.
Но как насчет реакции со стороны остального мира? Именно здесь Путин сталкивается с потенциально очень плохими и нежелательными для себя последствиями.
Во-первых, химическая атака отрицает его основные геополитические достижения за последние несколько лет: соглашение 2013 года об уничтожении химического оружия сирийского режима. Успех этого соглашения был приписан Путину, и он, в той или иной форме, считается его гарантом. Когда соглашение было заключено, республиканцы в США оценили Путина, как пример сильного лидера и осудили слабость Барака Обамы.
Но сегодня, несмотря на предполагаемое уничтожение химического оружия сирийского режима, газ зарин убивает детей, и весь мир за этим наблюдает. И вместе с ними данный инцидент убивает репутацию Путина как влиятельного мирового лидера, который способен контролировать ситуацию в регионе.
Во-вторых, химическая атака положила конец сотрудничеству между Путиным и Дональдом Трампом. К огорчению американской общественности, их медовый месяц тянулся довольно долгое время. Теперь нет прагматической причины, оправдывающей продолжение этого партнерства. Белый дом уже сказал, что не изменит своей позиции в отношении Крыма и после химического нападения перечеркнул сотрудничество с Россией по Сирии. После американских ракетных ударов по авиабазе Шайрат генеральный директор РТ (и когда-то горячий сторонник Трампа) Маргарита Симонян написала в Твиттере, ссылаясь на возможность тесных российско-американских отношений: «Ну, друзья мои, был шанс, который уже упущен». Она написала это в более жесткой форме, и, думаю, эта формулировка правильная.
Неужели Путин не понимает, что его поддержка, оказываемая Асаду, и его соучастие в гуманитарном кризисе, сначала в Алеппо, а теперь и в Идлибе, мешают ему наладить отношения с международным сообществом, ведь это именно то, в чем он очень нуждался после войны в Украине! Конечно, невозможно, чтобы он этого не понимал.
Но мы не должны забывать тот контекст, в котором Путин видит свое партнерство с Асадом. Он помнит, как Саддам Хусейн, когда-то его близкий партнер, был свергнут и казнен. Он помнит страшную смерть другого дружественного диктатора — Муаммара Каддафи. В мире диктаторских клубов членство резко уменьшается, и Путина, наверняка, посещает мысль, что и его может ждать такая же участь. В этом контексте его дружба с Асадом не имеет ни рационального, ни эмоционального оправдания.
В конце концов, уже слишком поздно. Как говорится: «Предательство в нужное время — это не предательство, это упреждение». По крайней мере, в случае Саддама Хусейна и Муаммара Каддафи это имело бы смысл, но в случае с Асадом этим «нужным временем» мог стать 2014 год, когда Башар Асад мог просто не участвовать в выборах, что могла бы попросить Москва. Теперь пролито столько крови, что Асад не может уйти в отставку, и уход Путина от поддерживания Асада будет расцениваться, как признак слабости, как на международной арене, так и внутри страны.
В шахматах это называется «цугцванг» — когда каждое движение только ухудшает ситуацию. Каков бы не был будущий шаг Путина — продолжать поддерживать Асада или отказаться от него – он будет иметь серьезные последствия для репутации президента России.
Но Путин не шахматист, он дзюдоист. И в дзюдо нужно использовать силу своего противника против него. И действительно, Путин выигрывает очки каждый раз, когда ему приходится сталкиваться с давлением. Это просто удивительно. Путин использовал гнев и санкции Запада для мобилизации своего электората перед лицом «внешней угрозы». Он использовал террористические атаки в России, чтобы собрать государственных служащих на центральных площадях и продемонстрировать «национальное единство перед лицом терроризма».
Остается вопрос: сможет ли международное сообщество среагировать на военные преступления в Сирии таким способом, который бы Путин не смог бы использовать для укрепления своей власти?!
Novayaepoxa.Com
www.novayaepoxa.com