Редактор
«Политика Кремля в отношении среднеазиатских граждан реализуется в интересах Китая»
На вопросы «Novayaepoxa.Com — Новая Эпоха» отвечает президент Общества политических эмигрантов Центральной Азии Бахром Хамроев:
— Бахром муаллим, давайте начнем с того, в каком состоянии находятся диссиденты в странах Центральной Азии? Разумеется, речь идет о тех, кто не покинул свою страну.
— В целом диссиденты в Центральной Азии делятся на две части по идеологическим критериям. В первой волне в процессе распада СССР демократические диссиденты были всегда на виду информационных агентств и международного сообщества. Со временем карательные органы стали вновь оказывать на них давление, в связи с чем они были массово вынуждены покинуть свою страну.
Вторая волна диссидентов – диссиденты исламской направленности, в отношении которых начались масштабные репрессии. Здесь прежде всего необходимо упомянуть политическую партию Хизб-ут-Тахрир. Я упоминаю Хизб-ут-Тахрир потому, что эта партия по своим масштабам самая пострадавшая в Центральной Азии. С Россией – отдельная история. Данная партия, несмотря на политические претензии, выраженные в ее названии, на территории центральной Азии да и вообще СНГ фактически вела лишь агитационную работу в части ознокомления с Исламом как религией и идеологией. Непосредственно политическая работа в традиционном понимании на постсоветском пространстве ей не проводилась, по мнению членов Хизб -ут -тахрир, их агитационная деятельность и представляла собой политику по методу пророка.
В целом на территории ЦА было репрессировано огромное количество диссидентов. Однако несмотря на давление, оппозиция не уничтожена, и по-прежнему активно продолжает свою деятельность. Работа ведется с народом, внутри народа. Это я ощущаю по настроению людей и по масштабу самих репрессий.
— В Сети мы видим в основном тех политиков, которые перебрались в благополучную Европу и оттуда продолжают свою борьбу, пишут, дают интервью и т.д. По-вашему, насколько эффективен такой метод? Из стран ЦА, на чью долю больше всего попадаются политические эмигранты?
— Оппозиционная работа, ушедших на Запад и в Европу демократов слабая, несмотря на то, что их поддерживают Запад. Эти демократы желают вернуться обратно и прийти к власти, чтобы ввести светское правление, но шансы у них призрачные. В глазах народа история светского, враждебного религии правления полностью дискредитирована.
Таким образом, по качеству и количеству демократическая оппозиция теряет свои позиции. У народа, в первую очередь в результате правления авторитарных секуляристов типа Каримова или Рахмона, складывается впечатление, что целью светского правления является уничтожение религии и помещение несогласной исламской молодежи в зиндан. По моим наблюдениям, в странах Центральной Азии до 70% религиозной молодежи подвергается тем или иных формам репрессий и дискриминации – начиная от осуждения по надуманным основаниям за «экстремизм» и огульной постановкой на разного рода «профилактические учеты», и заканчивая требованиями сбривания бороды, запретами на ношение платков, исключением из ВУЗов, созданием искусственных препятствий в осуществлении религиозных обязанностей.
Однако исламская молодежь сегодня это не те малообразованные «пахтакоры», образ которых искусственно культивируется властями. Это люди совершенно по-другому мыслящие, нередко более образованные, чем борцы с «мракобесием» от власти, в силу своих морально-этических качеств обладают бесконечно большим авторитетом, чем пытающиеся их обличать казнокрады. Чтобы убедиться в их потенциале, достаточно посмотреть на переполненные молодежью мечети, которую так и не удалось отвратить от религии, как того хотели агрессивно-секуляристские режимы типа каримовского. Люди уверены, что правительства центральноазиатских стран, стремясь погрузить народ в рабское, управляемое состояние, хотели посеять развратность в мышление молодежи, но любовь к своей религии препятствует этому. В результате, все попытки вырвать мусульманский стержень из народа, остаются тщетными.
В связи с проводимыми масштабными репрессиями, многие мусульмане вынуждены были покинуть родину и уехать на Запад и в Европу. Естественно, в массовый поток эмигрантов были внедрены агенты узбекских и таджикских спецслужб, которые, получив убежище и гражданство на западной территории, стремясь дискредитировать оппозицию и исламскую идею, организовывали преступления, вплоть до убийств и терактов. Эта деятельность преследовала цель вынудить Запад демонизировать мусульман и согласиться с политикой репрессий в их отношении. И к сожалению, эти действия имели некоторый успех, в частности, на вопрос соблюдения прав человека в регионе сейчас обращается внимания явно меньше, чем еще несколько лет назад. Что касается стран-лидеров по числу политэмигрантов, то на данный момент, безусловно, это Узбекистан и Таджикистан.
— При Исламе Каримове ситуация с правами человека и свободой слова была в центре внимания мировых СМИ и международных НПО. Узбекистан словно был главной мишенью этих организаций, где на самом деле наблюдалась сложная внутриполитическая ситуация. Власти давили и на правую и на левую оппозицию – на демократов и на клерикалов. Изменилась ли ситуация в Узбекистане после Каримова? Чем отличается Мирзиёев от Каримова по личным качествам и по методам управления государством?
— Хочу отметить, что и при Каримове, и после него ситуация с правами человека и свободой слова остается по прежнему острой. К сожалению, Узбекистан не является исключением, положение с реализацией демократических принципов и в первую очередь такого основополагающего, как необходимость соблюдения прав человека и свободы слова, к сожалению, ухудшается в сегодняшнем мире. Сегодня светско — тираническое правление с его правовым нигилизмом и презрением к интересам народа, приносит больше вреда и опасности демократическому строю, чем любой фундаментализм, и таит в себе огромную опасность политических потрясений.
Ситуация в Узбекистане с приходом Мирзиёева изменилась мало. Он протеже Кремля и последний остаток коммунистических кадров, воспитанный в атмосфере тирании и преступного режима. По беспринципности и опытности Мирзиёев едва ли не превосходит Каримова. И мы это ещё наглядно увидим. В отличие от Каримова, Мирзиёев назначил на все ключевые посты своих родственников и родственников своей жены, чтобы иметь в них прочную опору, удержаться на посту и иметь в дальнейшем возможность скрывать свои преступления. По мере укрепления позиций Мирзиеева, репрессии никуда не исчезнут, и возможно, что они будут даже более масштабные и жестокие, чем раньше. Сегодня, Мирзиёев под предлогом борьбы с коррупцией посадил в тюрьмы более-менее прозападных политиков, стремившихся продвинуть демократизацию Узбекистана. Вообще, действия Мирзиёева в значительной степени дублируют действия своего покровителя – Путина, с его риторикой про управляемую демократию.
— Таджикистан — когда-то как самая нестабильная республика региона последнее время редко фигурирует в отчетах международных организаций. После распада СССР там вспыхнула гражданская война, и долгие годы шли переговоры между властями и вооруженной оппозицией. Можно ли с уверенностью сказать, что властям удалось полностью уничтожить таджикскую оппозицию? Какое влияние у авторитетных таджикских политиков и полевых командиров Афганистана на внутриполитическую ситуацию в Таджикистане?
— После распада СССР, желая сохранить своё влияние, Россия затеяла гражданскую войну в Таджикистане. В результате чего, к власти поставили бывшего советского тракториста, который с помощью местного криминалитета и ельцинско-каримовском содействии раздавил оппозицию и физически уничтожил несколько влиятельных оппозиционных фигур. Со времененем он, вынужденный ранее все же считаться с оппозицией, укрепил свое положение и постепенно зачистил политическое поле страны путем расправ с неугодными. На данный момент вся реальная таджикская оппозиция поставлена в нелегальное положение. Но люди, несмотря на насаждаемый культ «спасителя нации», прекрасно осознают, что интересы империалистов с трактористом и его родственниками, и народа — противоположны. Что касается Афганистана, то он недаром считается могильщиком Советского Союза. Не исключено, что народы Центральной Азии предпочтут тирании своих правителей-узурпаторов опыт афганского сопротивления.
— Кыргызстан. Эту горную страну Центральной Азии многие считают более «зрелой» в демократическом плане, так как тут несколько раз произошли революции, и сменилась власть. Кто стоял за этими событиями? Какие глобальные силы столкнулись в этой стране, и кто в итоге победил? Вообще, что это дало Кыргызстану?
— Шкуру неубитого Медведя рано делить. Интерес к горному Кыргызстану высокий, глобальные силы хотят контролировать такой прекрасный регион Центральной Азии, который, будучи «Хартлэндом», осью огромного пространства, «Территорией Силы» и напряжения имеет огромное значение для всей мировой политики и фокусирует на себе внимание всех мировых держав. Несмотря на то, что Китай пока открыто против России работу не ведёт, тем не менее его влияние в регионе неуклонно нарастает. Его устремления забрать из-под лапы России Центральноазиатские республики вполне очевидны. Можно сказать, что китайский бизнес и политическое влияние медленно, но верно вытесняет российское. Поэтому говорить о том, кто в итоге победил в Кыргызстане, явно преждевременно.
Что касается «зрелости» демократического Кыргызстана, то я считаю это завышенной оценкой пристрастных экспертов. Революции, кто бы за ними ни стоял, фундаментальных изменений в обществе не принесли, киргизская демократия имеет примерно такой же управляемый характер, как и российская, о чем свидетельствует, например, передача власти от прежнего президента Атамбаева его «преемнику» Жээнбекову. В то же время, как и везде на постсоветском пространстве, в Кыргызстане произошло религиозное пробуждение, и страна имеет намного более религиозное лицо, чем за весь предыдущий период. И этот фактор, несомненно, будет со временем играть все большее значение. Как будут развиваться события, сказать трудно, но каких-то резких изменений ожидать вряд ли стоит.
— Казахстан — самая крупная и мощная страна региона. По статистике, число образованных людей в этой стране намного больше, чем в любой из стран региона. Особенно много выпускников престижных западных ВУЗов. Многие казахи после завершения своей учебы вернулись на родину и работают в различных сферах экономики, даже в важных госструктурах страны. Как ведущая страна ЕврАзЭс и ОДКБ, без участия которой эти блоки практически потеряют свое влияние в Центральной Азии, сможет ли оказаться во власти новых политических сил с западным мышлением? Или Назарбаев позаботился об этом и уже определился с преемником?
— Я бы все же не назвал Казахстан самой мощной страной региона. Население его уступает тому же узбекскому, экономика в настоящий момент переживает кризис. Вместе с тем, размеры государства, его географическое положение, природные ресурсы делают его положение стратегически важным. Безусловно, страна естественным образом является органической частью региона, неразрывным образом связана со своими южными соседями культурно, экономически и политически. Поэтому его развитие немыслимо без теснейшей региональной кооперации. Вместе с тем, в глазах глобальных игроков, типа России, США или Китая Казахстан, как и другие центральноазиатские страны в отдельности – не более чем объект влияния и эксплуатации. Поэтому, по моему глубочайшему убеждению, Казахстан, как и остальные центральноазиатские страны, прежде всего должен быть заинтересован в региональной интеграции, а не в уходе под ту или иную сверхдержаву.
К сожалению, уровень политической зрелости правящих элит не демонстрирует готовности к этому, результатом чего является буферный характер всех без исключения стран региона. Каких-либо тенденций к смене режимов и политических курсов в настоящее время не наблюдается. Наоборот, все попытки модернизации и демократизации блокируются, чему также способствует и эконмический кризис, повлекший сокращение «кормовой базы». Поэтому какого-либо ослабления режима в сторону демократизации по западному образцу я не ожидаю. Вместе с тем, несмотря на все привычные репрессивные методы и подавление оппозиционных сил, в Казахстане, как и во всех остальных странах региона, ожидания социальной справедливости и перемен в обществе нарастают, принимая форму религиозного возрождения, подавить которое власти не имеют возможности. Поэтому, как я считаю, власть неизбежно встанет перед выбором между эскалацией существующего напряжения или разрядкой путем движения навстречу существующим тенденциям. Каков будет этот выбор, пока судить рано.
— Туркменистан старается остаться вне процессов, которые идут в регионе. Ашхабад очень редко и неохотно участвует в общественно-политической и экономической жизни Центральной Азии. Насколько правильна такая политика Туркменистана? Сможет ли Ашхабад самостоятельно ответить вызовам, исходящим из Афганистана? Ведь больше всех именно Туркменистан подвергается атакам со стороны вооруженных радикальных группировок, орудующих в Афганистана.
— Вопрос масштабных изменений в Туркменистане – дело времени. Существующее в этой стране изоляционистское положение явно аномально, противоречит характеру регионального положения этой страны, и является исключительно результатом волюнтаристского подхода лидеров государства. Весь декларируемый «нейтралитет» и дистанцирование от региональной жизни преследуют единственную цель удержания полноты власти в этом отсталом по всем параметрам государстве. Положение государств, в которых власть строится по принципу перевернутой пирамиды, с опорой на авторитарного лидера, удерживающегося при помощи репрессий и тотального лицемерия, по определению не может быть устойчивым. Поэтому проблем следует ждать не снаружи, от афганских боевиков (разговоры об активности которых на туркменском направлении в действительности надуманы и имеют своей целью как раз поддержание существующего ненормального статус-кво), а от неустойчивости самой ситуации в стране. Будет ли Ашгабат кроваво подавлять возможные народные выступления, вызванные с запредельной коррупцией, культом личности и гротескным характером самого строя, или смена власти произойдет по более мирному сценарию — время покажет.
— Давайте отдельно о влиянии Китая, которое последние годы становится более ощутимым на фоне увеличения объемов инвестиций из Поднебесной. С точки зрения будущего стран Центральной Азии, китайский фактор как можно расценивать? Это опасно или, наоборот, в пользу стран региона? Кремль не боится потерять этот регион, который уже довольно долго находится в сфере его геополитических интересов и непосредственно под его контролем? К чему может привести открытая конфронтация России, Китая и США в Центральной Азии?
— Влияние Китая в регионе, безусловно, огромно, и амбиции его велики. Китайский фактор можно расценивать двояко. С одной стороны, Китай способен выступить локомотивом экономического развития, но с другой – возможная неосторожная политика этого государства способна взорвать весь регион. Этот двоякий характер взаимоотношений с Китаем ярко проявляется и в отношении к нему в центральноазиатских странах. Если население Кыргызстана или Таджикистана враждебно Китаю, откровенно боится его мощи и обсуждает судьбу уйгуров, для которых в Китае построены концлагеря, то властные элиты набирают все больше китайских кредитов под залог территорий и экономических объектов. Как будет развиваться ситуация дальше, насколько будет мудрым китайское руководство (мудрость среднеазиатского руководства обсуждать смысла я не вижу), время покажет, но опасность реализации негативного сценария достаточно велика.
Что касается позиций Кремля в регионе, то пока они достаточно сильны, учитывая советское наследие, экономические, демографические и культурные связи, однако это влияние постепенно снижается. Этому способствует как националистический характер внутренней политики Кремля, откровенно направленной на выдавливание огромных среднеазиатских диаспор и усиливающееся давление на Ислам, воспринимающийся российским руководством как «неблагонадежная» религия, так и постепенное ослабление экономических и культурных связей с регионом. Свято место, как известно, пусто не бывает, поэтому влияние России пытается заместить Китай. Что касается США, то «жизненно важной сферой» этого государства является весь мир, поэтому и их влияние никуда не девается. Что касается открытого столкновения мировых держав в регионе, то в текущей ситуации говорить о нем явно преждевременно.
— Напоследок о проблеме миграции. Есть информация о том, что гастарбайтеров из ЦА в России становится все меньше и меньше. Различные эксперты анализируют этот процесс по-разному, кто-то связывает эту тенденцию с кризисом в России, кто-то с объемами китайских инвестиций в регионе и созданием новых рабочих мест. Что можете сказать по этому поводу?
— Не могу сказать, что число рабочих из центральноазиатского региона в России обвально сократилось, однако действительно трудовая миграция понемногу снижается. Этому способствует и финансово-экономический кризис, и ужесточение миграционной политики России, и постепенная переориентация миграционных потоков на другие страны, такие как Турция, ОАЭ, Южная Корея. Среднеазиатские граждане под давлением российского полицейского беззакония, имитации борьбы с экстремизмом за счет бесправных «гастарбайтеров» и общей ксенофобии постепенно начинают воспринимать Россию как враждебную страну и стараются по возможности ехать на заработки в другие государства. Какие-то рабочие места в Средней Азии, действительно, создаются и при китайском участии.
Вообще политика российских властей в отношении среднеазиатских граждан у меня лично создает впечатление, что она реализуется в интересах Китая. Словно «культурно и этнически чуждых» вчерашних соотечественников стремятся выдавить, освободив место видимо более близким по духу китайцам. Оправдано ли это – у меня вызывает большие сомнения.
Беседовал: Кавказ Омаров
www.novayaepoxa.com
