Воспоминания: дочь Гара Гараева: «Таким способом папа мотивировал нас, заинтересовывал и настраивал»
Информационно-аналитическая онлайн газета Novayaepoxa.Com — Новая Эпоха в рамках авторского проекта Рустама Гасымова под названием «Воспоминания» представляет вниманию своих читателей материал, посвященный выдающему азербайджанскому композитору Гара Гараеву.
Проект «Воспоминания» посвящен ярким азербайджанским личностям, покинувшим этот мир. В рамках данного проекта родственники, друзья, близкие и коллеги будут делиться своими воспоминаниями о человеке, которому будет посвящен материал. Мы познакомим вас с воспоминаниями, интересными случаями и впечатлениями, одним словом, строками, наполненными теплотой, любовью и ностальгией о каждом герое проекта.
Гара Гараев – одна из обладавших самобытным редким врожденным талантом личностей, подаренная азербайджанским народом общечеловеческой культуре. Как мастер-новатор он создал многочисленные монументальные произведения в высшей степени гармоничном единстве многовекового наследия древней национальной традиционной классической музыки и самых современных музыкальных форм. Эти восхитительные образцы искусства, отражающие со всем размахом на высоком профессиональном уровне глубокие философские размышления о жизни, человеке и времени, всегда призывают к морально-нравственному совершенству.
Своими воспоминаниями об отце делится дочь композитора Зулейха Гараева-Багирова.
Композитор Гара Гараев родился 5 февраля 1918 года в семье профессора медицины Абульфаза Фарадж оглы Гараева и Соны ханум Ахундовой-Гараевой. Абульфаз Гараев получил медицинское образование в России и был основоположником азербайджанской педиатрии. Мама композитора, поэтесса Сона ханум Ахундова-Гараева, свою жизнь посвятила воспитанию детей.
Она писала замечательные стихи, сама прекрасно играла на рояле, хорошо пела. И, можно сказать, что свои первые уроки музыки будущий композитор Гара Гараев получил именно от своей матери. Сона ханум была одной из первых азербайджанских девушек, снявших чадру, и так же, как и ее мать, получила светское воспитание и европейское образование в заведении Святой Нины (школа для девочек Г.З.Тагиева, филиал Смольного института).
Ее отец Искендер-бек Ахундов окончил университет в Санкт-Петербурге, став юристом. Он был одним из первых людей в Азербайджане, у кого была большая библиотека на азербайджанском и русском языках. Часть ее он собрал на основе западноевропейской и русской классики, которую привез с собой из Санкт-Петербурга. Скажу больше, его гуманитарное направление и любовь к литературе отразились на его внуках, в частности на Гараеве-композиторе, потому что с первыми героями книг он познакомился именно в доме своего деда Искандер-бека.
Впоследствии Гараев расскажет о своей любви к этим героям в своем творчестве, где все связано с большими человеческими чувствами. Это и несчастная в своей любви Айша, и Меджнун, умирающий от тоски по своей любимой Лейли, и бескорыстный Дон Кихот и Сирано де Бержерак, всю жизнь прятавшийся от любящей его женщины.
По настоянию отца изучение детьми иностранного языка было обязательным и поэтому, помимо материнского воспитания, был человек, который обучал детей немецкому языку. А тем более для музыканта знание именно немецкого языка было очень важным, потому что на этом языке говорили все великие композиторы. В этой связи знание немецкого папе очень пригодилось в жизни. Он настолько хорошо владел этим языком, что впоследствии читал на нем лекции в Европе, пользовался им во время выступлений на конференциях и семинарах за рубежом.
Конечно, с детства папа очень любил музыку, и с самого раннего возраста он собирал свою библиотеку. Например, в Доме-музее представлен оригинал нот из его личной библиотеки, когда ему было всего 10 лет.
Хочу поделиться одним из воспоминаний моего раннего детства. Мы жили летом на нашей даче в Пиршагах. Дедушка Абульфаз в нашей семье был главным, и все подчинялись режиму, им установленному. Он был строгим воспитателем. В те годы летом на даче, всегда жили три семьи – дедушка с бабушкой, наша семья и дядя Мурсал со своей семьей. Это было очень дружное и счастливое время, по которому я очень скучаю.
Утром в обязательном порядке мы шли на море, в обед сонный час. После полудня вновь пляж, а вечером ужин за одним большим столом под старым тутовым деревом. Море находилось в пешей доступности, поэтому мы обязательно шли до пляжа и обратно босиком. Дедушка считал, что таким образом укрепляется иммунитет детей, и он был прав. В те годы, когда мы не проводили лето на даче, а оставались в городе, зимой часто болели.
Помню, как я уставшая бреду утром с моря по горячему золотистому песку. Очень жарко. Впереди идет строгий дедушка, заложив руки за спину. У меня нет сил, я начинаю капризничать, чтобы он обратил на меня внимание и посадил себе на плечи.
В конце концов, его доброе сердце не выдержало, и он посадил меня себе на плечи. Подойдя к месту, где начинались абшеронские дачи, я услышала звуки музыки. Папа работал, он заканчивал работу над балетом «7 красавиц». Стояла сильная жара, поэтому папино пианино вытащили на веранду и поставили возле окна, из которого всегда дул прохладный северный ветер хазри, и это окно у нас на даче называлось «Хазриевским».
У меня тогда было ощущение, что солнечный свет исходит из этих звуков, которые заполняют все вокруг и которые в какой-то момент сливаются в одно целое, словно это некие Божественные звуки и распространяют солнечный свет… А позже пришло в сознание – папина музыка, дарящая нам свет. И еще никогда не забуду, как вечерами папа часто играл мазурки и вальсы Шопена на даче в Пиршагах. Зажигали керосиновые лампы, и все собирались вокруг послушать папину игру. Это были очень запоминающиеся и счастливые вечера.
Папа не так часто напрямую занимался нашим воспитанием, так как большую часть времени был занят. А нами занимались большей частью бабушки. Отец перенял метод воспитания и общения с детьми от своего отца. В очень редких случаях, когда он был свободен от работы и своих мыслей, отец рассказывал нам очень интересные сказки собственного сочинения, которые придумывал на ходу. Эти истории были про двух детей, мальчика (брата) и девочку (сестру), наши с Фараджем антиподы — мы хорошие и прилежные дети, а они – непослушные. Одним словом, папа с помощью назидательных сказок вносил свою лепту в наше воспитание, используя этот своеобразный, но действенный метод.
А когда мы немного подросли, то стали много играть в четыре руки. Двое играют, а третий переворачивает ноты. Читка с листа — это совершенно особый и специфический процесс. Это экспромт, требующий концентрации и способности быстро ориентироваться, исполняя незнакомое произведение. С опытом эти навыки вырабатываются автоматически. Папа сам был инициатором такого времяпровождения. Дело в том, что мы учились музыке, которая представляет собой сложную науку. Маленькому ребенку очень трудно ежедневно заниматься, разучивать произведения, когда хочется поиграть с друзьями и насладиться детством. А музыка требует серьезного отношения, огромного терпения и систематических занятий.
Но играя в четыре руки вместе с нами, папа старался привить нам любовь к музыке, как к временному процессу. Здесь необходим осознанный подход. У нас постепенно менялось отношение к музыке, мы осмысливали свои действия, втягивались в процесс и получали удовольствие от занятий. Таким способом папа мотивировал нас, заинтересовывал и настраивал. В этом случае занятия для нас становились не в тягость, а в радость. Иногда папа давал советы касательно того или иного разучиваемого мною произведения. Это происходило не так часто, так как родители жили на два города — Баку и Москву.
Порой он слушал мою игру, делал вид, что ему нравится смотреть в окно, иногда делая фотографии городских пейзажей из нашего дома. Однако сразу папа ничего не говорил. Проходило несколько дней, и вдруг он подходил и говорил: «Помнишь, недавно ты учила вторую часть сонаты Бетховена. Проследи за левой рукой — в ней идет такая интересная гамма. Послушай ее внимательно, выдели ее, и это произведение сразу покажется тебе гораздо интересней».
Такое мимолетное общение … и подобные случаи навсегда отпечатались в моем сознании. В нашем доме всегда царила творческая и рабочая атмосфера. Звучала все время музыка. У нас практически не было больших веселых застольев и приемов гостей. Может только за исключением праздников. Отец все свое время проводил за работой в кабинете. Он не был особенно общительным человеком, может даже был немного замкнутым, редко шел с кем-то на близкий контакт. У него было много знакомых, но мало близких друзей. Обстановка в доме по большей части была трудовой. Мы учились, папа занимался творчеством, писал, сочинял. Он всегда был в раздумьях, у него в голове постоянно возникали новые идеи.
Для него творчество было образом жизни, не знающее временных рамок и ограничений. Помню, как мама нам всегда говорила: «Не приставайте к отцу, он работает». А Фарадж всегда удивлялся, что папа работает, даже просто сидя в кресле. Повзрослев, мы поняли, что папа работал всегда…
Например, именно таким (в раздумьях) изобразил папу выдающийся азербайджанский художник Таир Салахов, создавший один из самых известных портретов композитора. Я не присутствовала при его написании, но процесс создания эскиза происходил в нашей квартире на проспекте Бюль-Бюля (начало 60-х годов прошлого столетия). Таир Салахов несколько раз к нам приходил, делал наброски на фоне рояля.
Письменный стол папы был красного цвета, так же, как и кожаное кресло в его квартире в Москве. Этот цвет имел для него некое символическое значение, сопутствуя композитору везде. Художник понял смысл и интересно продумал композицию. На картине был сделан акцент именно на красный цвет, который представляет собой фетр, наклеенный на пазы пюпитра, вставляемого в рояль, чтобы он не царапал полировку инструмента.
Если говорить о творчестве, то это был долгий и бесконечный процесс. Папа не был весельчаком. Он склонен был к глубоким раздумьям и к философии. А его характер и его внутренний мир отражался в творчестве. Оно все пронизано переживаниями, размышлениями и чувством несчастной любви. Это как раз те герои, о которых я говорила выше.
Несмотря на то, что рядом с ним всегда была любимая женщина, наша мама, его соратник, друг и муза, посвятившая ему всю себя, но постоянный поиск какого-то призрачного счастья всегда отражался в его музыке.
Это проникновенная и тонкая часть из балета «Семь красавиц». Удивительная грусть. Казалось бы, она – Прекраснейшая и лучше нее никого нет. Но какая грустная, трогательная и печальная музыка, которая рассказывает о самой красивой женщине на свете. Я всегда это отмечаю в произведениях папы. И мне близка именно эта страница его творчества.
У отца был очень широкий спектр интересов. Он увлекался философией, логикой, математикой. Вместе с Капицей они хотели создать машину цветовой музыки. Книги логики и философии были его настольными книгами. Очень любил читать. Самая разнообразная литература лежала у него на тумбочке около кровати рассказы М.Зощенко и романы М.Булгакова, Фейхтвангер и Сервантес, Я.Гашек, и И.Касумов, поэзия Пушкина, Низами и Бодлера… А с другой стороны лежали священные писания — Коран, Евангелие, Библия…
По библейским рассказам отец изучал историю человечества. Его нельзя было назвать религиозным человеком в общепринятом понимании этого слова, но он всегда говорил, что сила, двигающая вселенную, существует. Точка отправления всегда есть и это отрицать нельзя, хотя он и был коммунистом. И он много думал, что же движет нашим миром?
У нас с ним были интересные беседы. Помню, как в последние месяцы перед кончиной мы часто разговаривали на философские темы. Как-то он сказал: «Помнишь закон Ломоносова? Что он гласит? «Ничто не исчезает бесследно и не возникает из ничего». Знаешь, ведь и энергия переходит из одного состояния в другое. А человеческие мысли? Они же продукт мозга. А когда человек умирает, куда уходят эти мысли? Они ведь не могут исчезнуть, так как ничто в этой жизни не исчезает бесследно и не возникает из ничего. Значит, они во что-то перерождаются. Идет процесс трансформации. Может, эти мысли и есть душа человека…»
Возможно, в конце жизни его стал интересовать вопрос смерти…
В статье использованы фотографии из интернета
Рустам Гасымов
