Редактор
О ситуации в Сирии и Ираке, противостоянии Турции с ПКК, а также и взаимоотношений между Турцией и Россией рассказал Novayaepoxa.Com российский политолог, руководитель центра исламских исследований Института инновационного развития, Кирилл Семенов.
— Недавно ВВС Турции бомбили курдский город Синджар в Ираке. На что была жесткая реакция США, на что Эрдоган ответил, что они предупреждали об атаке. Как вы считаете, будут ли турки бомбить курдов дальше, и какие результаты от этого стоит ожидать?
— Последние действия Анкары по противодействию «терроризму РПК», в целом не выходят за рамки ее прежних шагов, особенно после начала операции «Щит Ефрата». Тогда доходило до прямых боевых столкновений и полномасштабных операций между турецкими силами и бригадами ССА с одной стороны и отрядами PYD и союзными ему арабскими и туркменскими подразделениями, такими как «Джейш аль Сувар» или «Лива аль Харамейн» с другой. Особенно ожесточенные бои шли в районе к югу от Джераблус и к северу от реки Сажур в конце августа – начале сентября или в районе Тель -Рифат в ноябре прошлого года. Все остальное время турецкая артиллерия (чаще) и ВВС Турции (реже) наносили удары по позициям PYD и его союзников из SDF c различной степенью периодичности и интенсивности.
Тем не менее, нынешняя эскалация турецко-курдских отношений имеет важные отличительные черты. Она происходит после окончания референдума в Турции и победы на нем Эрдогана. Теперь у главы турецкого государства развязаны руки, и он может действовать гораздо более решительно, без той оглядки на внутриполитические аспекты, сопровождавшей все турецкие военные акции в период за несколько месяцев перед референдумом, это во-первых.
Во – вторых, теперь Турция, как минимум, наметила возвращение на «иракский фронт» борьбы с РПК. Хотя определенные военные мероприятия проводились там и ранее, но тогда был несколько иной масштаб. В нынешних же условиях о серьезной обеспокоенности дальнейшими шагами Анкары в Ираке можно судить по заявлениям фактически всех политических сил Южного Иракского Курдистана, которые увидели в бомбардировках Синджара (Шангала), в которых погибли и бойцы «пешмерга» прелюдию к более глубокому ангажированию Турецкой Республики в дела Курдистана. На фоне неприятия в Анкаре использования курдского флага в Киркуке и будущего референдума о независимости ЮК.
Однако, по всей видимости, само турецкое руководство окончательно не определилось с тем, где нанести решающий удар по террористам из РПК и какой силы должен быть этот удар. Хотя решение о нем может быть принято в течение одного дня или даже нескольких часов. Но, есть определенные риски, которые заставляют Анкару тщательно взвешивать последствия подобных шагов и обращать внимание именно на «иракский фронт», который Турция может выбрать в качестве главного направления борьбы с РПК за пределами страны и, таким образом, сосредоточиться на зачистке Синджара от РПК.
Это может принести определенные дивиденды. В частности, избежать проблем в отношениях с Вашингтоном, которые обязательно возникнут, если Турция попытается провести наступление против Тель – Абъяд в Сирийском Курдистане. Хотя и в случае с Синджар стоит ожидать негативной реакции американской администрации, но в данном случае, здесь нет прямой угрозы тем или иным американским планам.
В свою очередь, наступление на Тель – Абьяде практически готово. Крупный турецкий контингент, как и подразделения сирийской оппозиции, давно (в течение нескольких месяцев) развернуты на турецкой стороне границы. Единственный не решенный вопрос, как указывалось, это вопрос позиции Вашингтона.
Так, с большой долей вероятности, турецкое вторжение приведет к срыву наступления коалиции, главную ударную силу которой составляют курдско-арабские силы SDF, аффилированные с PYD, на Ракка. В то же время речь может идти о предоставлении коридора турецким силам между Тель-Абьяд и Ракка для того чтобы ВС Турции и их союзники смогли принять участие в операции против «столицы ИГ». На эту тему ведутся переговоры и консультации между американским и турецким командованием и пока, насколько известно, у американцев нет уверенности, способны ли турецкие войска и их сирийские союзники заменить силы SDF в ходе битвы за Ракку и не приведет ли ввод турецких сил в Сирийский Курдистан к полномасштабной войне между PYD и протурецкими и турецкими подразделениями, что отложит операцию по взятию Ракка на неопределенный срок.
С другой стороны, как стало известно, в интересах турецкой стороны по прежнему остается курдский кантон Африн, где Турция пытается решить проблему расширения «буферной зоны», которая вместо 5000 км 2, заявленных перед операцией «Щит Ефрата», в настоящий момент чуть больше 2000 км 2, путем переговоров. Так, подтвердились контакты представителей сирийской арабско-курдско-туркменской группировки «Джейш-Сувар», входящей в SDF, выступающей в качестве посредника со стороны PYD и протурецких группировок, связанных с «Щит Ефрата» по поводу передачи региона Тель – Рифат и его окрестностей под контроль «Щит Ефрата». Это предоставит им возможность в последствие создать коридор между турецкой буферной зоной и регионом Идлиб через южную часть кантона Африн.
Пока переговоры закончились безрезультатно. Однако, они показывают наличие неопределенности в Анкаре по поводу дальнейших шагов в отношении как противодействия «угрозе РПК», так и расширения «зоны безопасности» в Сирии. Тем не менее, как подчеркивалось выше, решение может быть принято в течение дня, так как для проведения военной операции против Тель-Абьяд все готово.
— Как показывает события последнего времени, отношения России и Турции немного испортились. Что стоит ожидать в отношениях Турции и России, особенно касаемо взаимоотношений в сирийском вопросе?
— Что касается российско– турецких отношений и их определенного ухудшения, то здесь необходимо расставить акценты. Так, на охлаждение отношений между Анкарой и Москвой стали обращать внимание в период появления российских военных в Манбидже и Африне в марте текущего года. Отмечалось, что это, якобы, не позволило турецким войскам провести операции по освобождению этих регионов от террористов РПК. В действительности, никакого размещения российских войск в Африне не было, там был лишь открыт небольшой офис наблюдателей. В Манбидже же, турецкому вторжению препятствовали, в первую очередь, американские «Рейнджеры» из 75 полка, а российские и асадовские военные там уже появились позже, когда проблема, по сути, была закрыта.
В Африне же российский военный офис находится в другом конце курдского кантона и никак не был способен предотвратить турецкое наступление, которое при желании могло начаться в любой момент. Но ноябрьская операция у Тель-Рифата показала турецкой стороне, что прорвать линию обороны SDF без больших потерь вряд ли удастся. Точно также как атака на Манбидж могла обернуться большими проблемами, особенно, если бы туда SDF перебросили подкрепления. Такие рискованные операции, способные вызвать большие потери турецких военнослужащих (а без серьезного увеличения численности собственно турецких сил эти операции не имели бы смысла), в преддверии референдума Эрдогану совсем были не нужны. Тем более, если бы сам референдум проходил на фоне этих боев. Напомню, что гарнизоны Африна и Манбиджа без подкреплений составляли 20000 бойцов и достаточно вспомнить, сколько штурмовали Аль-Баб, где вряд ли было больше 1500 боевиков ИГ.
Соответственно Эрдоган всего лишь свои неудачи и невыполнение обязательств по расширению зоны безопасности до 5000 км 2 (сейчас в два раза меньше) списал на «происки внешних сил», в том числе и России. Хотя туркам кроме них самих ничего не мешало взять Аль-Баб в более сжатые сроки и начать наступать на Ракку ещё в декабре — январе. И тут возникает вопрос насколько реально Турция была готова к операциям против Африна и Манбидж? Полагаю, что реакция тех же США была ожидаема, а ситуация с российской базой в Африне просто была «притянута за уши». Это собственно и надо было Эрдогану в преддверии референдума. Потому, эти инциденты скорее использовались турецким президентом для решения собственных внутриполитических задач, чем реально были способны навредить российско-турецким отношениям.
Другой аспект это позиция Анкары по поводу американских ударов по военной базе Асада Шайрат в провинции Хомс. В данном случае, ясно, что никакой иной реакции от Эрдогана последовать не стоило. Понятно, что и Россия должна была как то отреагировать или сделать вид, что отреагировала на заявления Анкары. Но, опять же никакого свертывания или снижения уровня российско-турецких контактов не происходит. Все также прошла 18 апреля встреча российских, турецких и иранских экспертов по Сирии в Тегеране, в повестке дня стоит и проведения очередного этапа переговоров в Астане. Скорее всего, все точки над i будут расставлены в ходе саммита глав России и Турции в Сочи 3 мая.
Ниджат Гаджиев
Novayaepoxa.Com
www.novayaepoxa.com