Редактор
В Кремлёвском дворце состоялась 9-я встреча президента России Владимира Путина и его иранского коллеги Хасана Рухани, на которой были рассмотрены вопросы двусторонних и региональных отношений двух стран, а также важнейшие международные вопросы.
Стороны приняли комплексное Совместное заявление, был подписан солидный пакет межправительственных, межведомственных и корпоративных документов. Это говорит о том, что отношения между странами носят дружественный, уважительный характер.
Главы государств договорились и далее поддерживать между двумя странами интенсивный политический диалог, углублять российско-иранское взаимодействие в различных сферах, прежде всего в экономике.
На вопросы Novayaepoxa.Com относительно того, к каким сдвигам в российско-иранских отношениях приведет данная встреча глав России и Ирана отвечает известный азербайджанский политолог Тофик Аббасов.
— Тофик муаллим, коротко прокомментируйте последнюю встречу между Путиным и Рухани?
— Думаю, подобные встречи следует рассматривать, прежде всего, в контексте предстоящих президентских выборов в Иране. Если мы вспомним последние годы правления Рухани, то очевидно, что он больше преуспел во внешних, нежели во внутренних процессах страны, потому что тревожная ситуация в экономике Ирана остается без видимых изменений. Мы не можем говорить о каких-то сногсшибательных переменах. Это и есть прямое следствие санкционной политики, которую проводит Запад в отношении Ирана. Запад пытается дожать Тегеран, заставить населениелибо выплеснуть свое недовольство, чтобы заставить политическое руководствостраны смягчить свои позиции, либо вообще столкнуть его в кювет.В этом плане Москва остается одним из немногих мировых центров, с которым у Тегерана неплохо налажен диалог. Поэтому данная встреча была нужна Ирану. Говорить о каких-то больших достижениях в ходе переговоров не приходится. Как ожидалось, энергетический сектор, по-прежнему, остается в сфере общего внимания, в котором были достигнуты определенные соглашения. Стороны пришли к определенным соглашениям в области туризма, электроэнергии и т.д.
На этом фоне также обращает на себя внимание возможное расширение или перепрофилирование взаимодействий в области безопасности, так как Ближний Восток с его иракскойи сирийской площадками актуализует множество вопросов.Учитывая сирийский опыт, когда Москва, Анкара и Тегеран сошлись вместе во время переговоров в Астане, где они договорились разрабатывать единую программу по устранению сирийской проблемы, возможно, будет продолжение двусторонних, а потом и трехстороннихусилий по данному вопросу.
Нельзя не обратить внимания на то, что стороны немного сдержанно говорили об обоюдныхвозможностях, скажем, повышения уровня товарооборота, расширения взаимодействия и распространение их на статические сферы. В этой связи не стоит забывать, что в Иране всегда с недоверием относились к позиции Москвы, особенно после того, как в 2010-ом году Москва поддержала санкции в Совете безопасности, в то время, как в Тегеране ожидали, что или Россия или Пекин заблокируют принятие санкционной политики в отношении Ирана. Но этого не произошло. С тех пор у Ирана накопились обиды. С другой стороны, Россия, в общем-то,очень легко сдавала своих союзников, например, и Ливию, и Ирак, поэтому для Ирана, который политически ориентирует себя на позиции защиты обездоленных стран, это очень плохо аукнулось. Если мы еще добавим сюда то, что произошла заминка или курьез на базе под Хамаданом с использованием иранского военного аэропорта, то взаимные недоверия между странами имеют место быть. Отмечу, что Москва не очень уж то усердствует, чтобы развеять эти сомнения и недоверия Ирана. Одним словом, стороны пытаются друг друга использовать, чтобы извлечь выгоду для себя. Кремль в отношениях с Западом активно разыгрывает иранскую карту, а Тегеран в свою очередь не прочь воспользоваться российской картой для того, чтобы несколько смягчить прессинг со стороны Запада в отношении себя.
В этой связи стоит отметить, что совсем недавно состоялся визит Нетаньяху в Москву, где он встретился с Путиным и говорил больше об Иране, нежели о других проблемах. В результате переговоров Нетаньяху заручился согласием Москвы, чтобы подавлять многие цели на сирийской площадке, в частности, подразделенияХезболлы и Корпуса стражей исламской революции. Это, несомненно, вызвало крайнюю реакцию Тегерана. Все вышеперечисленное (обиды, взаимные претензии и недовольства) подтолкнуло президента Рухани осуществить свой визит в Москву, хотя визит был подготовлен заранее, как это обычно бывает. В этой связи хочу также отметить, что плюсов, полученных от этой встречи, немного больше оказалось у Тегерана, нежели у Москвы.
— Как мы знаем, в отношении обеих стран применены санкции со стороны Запада. О какой экономической пользе можно говорить, если оба государства переживают кризис?
— В том и парадокс, что оба государства терпят санкции Запада и являются мишенью, по которой страны Запада,особенно США, системно и прицельно бьют уже не первый год. Казалось бы, такое отношение Запада подталкивает страны к сближению, но вопрос в другом. В российской элите существует откровенный антиисламский тренд, даже Кремль не может опровергнуть данное положение. Официальная Москва говорит одно, а на местах, например, в министерствах, главных учреждениях страны делается прямо противоположное. Иран из списка тех стран, которые всегда обращали на это внимание, Исламская Республика даже громогласно говорила об этом. Поэтому в иранских политических кругах российский сегмент не всегда воспринимается с благоговением или с какой-то надеждой.
Иран как страна, которая на протяжении 40-ка лет находится под жестким прессингом Запада, выработала в себе некий иммунитет. Поэтому, когда Россия впервые столкнулась с санкциями Запада, многие из политтехнологов советовали Кремлю воспользоваться практикой Ирана, например, как можно противостоять давлению Запада. Имелись предложения налаживания более тесного сотрудничества между Москвой и Тегераном. Однако, в силу того, что в Иране не сильно доверяют северному соседу, зная, как он может дистанцироваться от ранее данных обязательств, например, перед своими союзниками, страна предпочитает придерживаться собственного курса, выполняя реформы экономики сопротивления, которая оправдывает ожидания иранского истеблишмента. Поэтому сейчас говорить о том, что начался какой-то разворот в сторону стратегического партнерства межу Ираном и Россией не приходится.В связи с этим стороны называют друг друга только партнерами.
— Как мы знаем, помимо вражды с Западом Москву и Тегеран сближает сирийская проблема. Анкара крайне недовольна иранской политикой в Сирии. Как это сближение может отразиться на российско-турецких отношениях?
— Каждая из этих стран, и Москва, и Тегеран, и Анкара играет в свою игру. Тактически их позиции в чем-то сошлись, а что касается стратегического взаимодействия, им даже не пахнет, так как Россия и Иран поддерживают курдов, а Турция видит в курдском сегменте значительную угрозу для своей безопасности. С другой стороны ранее были определенные разграничения сфер влияния, которые сегодня уже также стираются. Одним словом, у каждой страны имеются свои задачи и приоритеты, от которых никто не хочет отходить. Поэтому в данном случае форматы, такие, как например, Москва-Тегеран-Анкара,являются временными союзами. Думаю, в скором времени нам придется говорить, что его де-факто не существует.
— В конце марта состоится визит госсекретаря США в Анкару. Ожидается ли какие-то изменения в сирийской политике Турции, если американцам удастся остудить гнев Эрдогана?
— Эрдогану удалось сманеврировать еще в тот момент, когда в Белом доме находился Барак Обама. Он выказал свое недовольство политикой Америки в данном регионе. Поэтому Эрдоган решил воспользоваться сменой власти в США и подался в сторону Москвы, показав тем самым, что у него есть альтернатива. Отмечу, что Эрдогану удалось договориться с Путиным относительно того, чтобы заключить курдов в строго обозначенные координаты, а именно, сдерживание их на расстоянии от турецкой границы, чтобы они ее не переходили. Одним словом, главам государств удалось добиться зон разграничения, что очень важно для турецко-российского стратегического сотрудничества по сирийскому вопросу.
Однако, эта договоренность не на все времена, а на определенную перспективу. В любой момент все эти договоренности могут потерять силу, потому что политики говорят одно, а на поле боевых действий мы порой видим другое. На местах порой происходят непредсказуемые повороты. Поэтому, насколько военные будут придерживаться договоренностей, объявленных политиками, сказать сложно. Если говорить о сирийской площадке, то здесь представлены интересы многих государств, имеются коалиции, действия которых, возможно, не отличаются идеальностью и высокой координацией, но, тем не менее,они обладают реальными рычагами воздействия на ситуацию. Москва, Анкара и Тегеран преследуют друг друга, словно велосипедисты во время продолжительной гонки, где в определенное время кто-то кого-то будет опережать, и этого исключать нельзя.
Рустам Гасымов
Novayaepoxa.Com
www.novayaepoxa.com