Маска шута и сердце отца: яркая премьера в «Астана Опера»

Есть произведения, которые остаются в памяти зрителя надолго, потому что они обращаются к эмоциям, к самой сути человеческой природы. Таким сочинением по праву считается «Риголетто» Джузеппе Верди – драма о любви, предательстве и расплате, которая уже более полутора веков волнует слушателей во всем мире, сообщает «Новая Эпоха».

Премьера на сцене «Астана Опера» 3, 4 и 5 октября стала ярким событием культурной жизни столицы Казахстана. Постановка, осуществленная при поддержке Министерства культуры и информации РК, вновь доказала, что театр способен дарить зрителям как блеск музыкальных красок, так и подлинное эмоциональное потрясение.

Впервые прозвучав в Венеции в 1851 году, эта опера стала смелым художественным экспериментом, соединившим глубокий психологизм и дерзкую новаторскую музыку. С тех пор «Риголетто» не перестает задавать вечные вопросы о границах человеческого достоинства, силе страсти и трагической неизбежности судьбы.

Французский режиссер-постановщик Арно Бернар, уже знакомый казахстанской публике по спектаклю «Любовный напиток» Гаэтано Доницетти, предложил интерпретацию, в которой царит строгая оперная традиция, лишенная внешнего лоска. Он словно нарочно убрал декоративность, оставив зрителю пространство для осмысления: темные конструкции, напоминающие решетки, создают ощущение замкнутости, а финальный акт с болотами и бурей превращает развязку драмы в символ катастрофы и очищения.

Бернару удалось показать персонажей во всей их противоречивости. Его Риголетто – и язвительный шут, и человек с изломанной судьбой, гордый и одновременно беззащитный отец. Джильда предстала не наивной жертвой, а решительной девушкой, способной на отчаянный шаг. Герцог Мантуанский – соблазнитель и властитель, а также образованный гуманист, чья темная сторона рождается из знания человеческих слабостей. Это прочтение лишило героев привычной однозначности, превратив их в настоящие живые характеры.

Исполнители главных партий сумели воплотить этот замысел с редкой убедительностью. Риголетто в исполнении Талгата Мусабаева и приглашенного корейского баритона Чжунхека Феликса Пака был полон драматической силы и вокальной насыщенности. Их трактовки поражали многогранностью – от саркастической жесткости до трепетной любви. Ария «Cortigiani, vil razza dannata» стала эмоциональной вершиной спектакля, а дуэты с Джильдой обнажили нежность и человеческую уязвимость героя.

Партию Джильды блистательно представили украинская сопрано Юлия Засимова и звезда оперной труппы театра Салтанат Ахметова, ну а в третий день – Лейла Аламанова. Их «Caro nome» прозвучало с безупречной колоратурой, чистотой интонаций и лучезарной ясностью. Особенно сильным оказался эпизод признания отцу во втором акте, где хрупкость и страдание героини были переданы с истинно вердиеской выразительностью.

Солисты Жан Тапин, Артур Габдиев в партии герцога Мантуанского предстали разными по темпераменту, но одинаково убедительными. Их тенора звучали блестяще и пластично, а знаменитая «La donna è mobile» — с необходимой легкостью и насмешливой грацией. Партия Спарафучиле, исполненная Евгением Чайниковым, и образ Маддалены, созданный Татьяной Вицинской и Салтанат Муратбековой, внесли живые акценты, усилив драматическое напряжение. Не меньшую роль сыграл хор, подготовленный главным хормейстером Ержаном Даутовым. Его звучание отличалось четкостью и мощью, особенно в сценах придворных интриг.

Музыкальной основой спектакля стал оркестр под управлением дирижера-постановщика Алана Бурибаева: под его рукой партитура Верди раскрылась всеми красками – от мягкой лирики до трагического накала. Маэстро добился энергичной и самобытной игры оркестра, передав всю атмосферу и колорит великолепной музыки.

Визуальное решение постановки также заслуживает внимания. Декорации Риккардо Масирони каждый раз вызывали в зале восхищенный вздох, их сдержанная символичность органично сочеталась с развитием действия. Богатый дворец герцога Мантуанского был показан со стороны его мастерской, где он находил убежище, спасаясь от мирской суеты и поверхностности мира, который он ненавидел, и где он жил своей повседневной жизнью. В последнем акте была передана смиренность места, присутствие болот, воды, грязи, демонстрирующие изолированность. Именно здесь умирает Джильда. Кульминацией произведения стала буря, с ее очевидным символизмом.

Костюмы Анны Верде, стилизованные под эпоху, подчеркивали характеры персонажей, не перегружая сцену излишней декоративностью.

Зал еще долго не отпускал исполнителей со сцены. Казалось, что аплодисменты рождаются не только из восхищения вокалом и режиссурой, но и из внутреннего отклика на судьбу героев. «Риголетто» вновь напомнил, что великая опера – это не музейная реликвия, а живой разговор о том, что волнует каждого.

Фотографии предоставлены пресс-службой театра