Редактор
На вопросы «Novayaepoxa.Com — Новая Эпоха» отвечает казахстанский политический аналитик, президент ОФ «AIN Citadel», со-основатель проекта Political.kz, член Европейской Ассоциации политических консультантов Ассоль Мирманова
— Ассоль ханум, последний вооруженный инцидент на границе Узбекистана и Таджикистана подтвердил опасения некоторых аналитиков о том, что Центральная Азия находится под прицелом радикальных террористов. По-вашему, насколько критическим является ситуация в этом регионе?
— Рассматривая регион в целом, на мой взгляд, точка зрения Бжезинского, назвавшего нас всех «Евразийскими Балканами», весьма актуальна и прагматична. Этот американский политолог в перечень Евразийских Балкан включил Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Узбекистан, Туркменистан, Азербайджан, Грузию, Армению, Афганистан.
Однако, он отметил значительные различия между группой стран Центрально-Азиатского региона и Кавказом, связанные, в первую очередь, с устойчивостью наций. Например, азербайджанцев Бжезинский назвал подлинно исторически сложившейся нацией, имеющей несколько иные риски. Казахов, узбеков, таджиков, туркменов Бжезинский отнес к формирующимся нациям и в этом есть резон. Поскольку видно — насколько сильны внутренние противоречия, влияние сиюминутных интересов кланов и непонимание исторической ответственности за сохранение нас как государства и нации.
Казахов, как нацию без разделения на национальности, спасает то, что благодаря мудрости нашего первого президента, у нас нет территориальных споров с кем-либо: все границы четко определены, к тому же его гибкая внешняя политика позволяла все эти годы лавировать между Россией, Китаем и США. В принципе, с этой точки зрения, передача власти дипломату Токаеву была верным решением. Он тоже выкрутится. Хотя внутри Казахстана масса нерешенных вопросов и давление нарастает. Да, процессы формирования собственной идеологии идут, но они не находят отклик у широких масс, потому что теоретический образ «нового казахстанца» оторван от реальности. И об этом я открыто говорю с людьми, занимающимися вопросами государственной идеологии. Тема национальной идеи, национальной идеологии является критичной, актуальной и не только для нас.
Люди в Казахстане растеряны, к тому же теряют надежду на справедливость в связи с высоким уровнем коррупции, а также народ теряет надежду на улучшение своего социального статуса в связи с фактической стагнацией экономики на фоне снижения цены на нефть. Население маргинализируется, качество образования и здравоохранения сомнительное, денег у населения нет, депрессия нарастает. Естественно, граждане становятся более подверженными деструктивным религиозным течениям, не только дающим надежду на рай после смерти и моральное утешение в этой жизни, но и реальную финансовую помощь. И это чревато, конечно.
Сегодня мы спокойно ходим по улицам только потому, что нашу страну «утюжат» силовики, зачищающие поле от террористов, но в этом есть огромный минус для развития нас, как общества. Потому что зачищают всех подряд: политическую оппозицию, субкультуры, даже «травоядные» религиозные течения, которые, по идее, нужны для снижения «температуры» внутри Казахстана, абсорбирования определенных страт, подверженных религиозному воздействию.
По-хорошему, мы созрели для либерализации политической системы, но лица, принимающие решения, предпочитают рассматривать будущее со стороны угроз, а не возможностей. Теперь посмотрите на ситуацию в Центральной Азии с той точки зрения, что Казахстан – самая богатая, образованная и сильная страна региона. В других странах Центральной Азии в разы более тяжелая ситуация, потому что население беднее, надежды на справедливость нет, не решены вопросы с границами, то есть риски возникновения локальных конфликтов намного выше, уязвимостей больше, напряжение сильнее.
Поэтому да, Бжезинский прав, мы – Евразийские Балканы. Непонятно, конечно, какой триггер может стать ключевым, и сегодня является актуальным вопрос – как, имея только линейные системы вычисления, прогнозировать исход нелинейных операций влияния, которые имеют место быть со стороны крупных мировых игроков на территории каждой конкретной страны и региона в целом. Единственный выход – это отслеживать динамику внутренних политических процессов в перечисленных выше странах, а также Турции и Иране, которым Бжезинский также уделил особое внимание в своих работах и включив их в концепт Евразийских Балкан.
В Турции, на мой взгляд, важнейшее значение имеет становление нового мэра Стамбула – Экрема Имамоглу, а также текущая политика Эрдогана в сирийском вопросе. Кампанию Имамоглу делал мой наставник, поэтому у меня была возможность учиться на ней непосредственно в Турции. И я уверенно могу сказать, что выборы в Стамбуле – безусловно, историческое событие как для турков, так и для нашего региона в целом. От результатов активности Эрдогана зависит — как быстро мы вернемся к идее пантюркизма и сможем дать новые смыслы жителям нашего региона, дать надежду и укрепить «двойным стежком» расползающееся пестрое одеяло Евразийских Балкан, несколько снизив риски. А сейчас нам необходимо быть глубже в информационной повестке друг друга и работать над усилением взаимообмена культур, особенно в приграничных регионах. У нас ведь общего гораздо больше, чем различий.
— Атаку на погранзаставу взяла на себя террористическая группировка ИГ, которая занесена в «черный список», против которой объявлена война всеми силовыми структурами всех стран региона. Со стороны так кажется, что в странах ЦА все под тотальным контролем. Тогда откуда берутся эти террористы, кто их вооружает и стоит за ними, что они осмеливаются атаковать военные объекты? Погранзастава ведь не супермаркет или какой-то другой гражданский объект…
— Насколько помню по новостям, вопросом – каким именно образом террористическая группировка спокойно прошла по территории страны, резонно задаются силовики и политики внутри Таджикистана. Ведь два дня группировка из 20 человек передвигалась по территории страны. Необходимо дождаться результатов следствия по данному вопросу, потому что Министерство обороны Афганистана, например, заявило о том, что нет доказательств того, что террористы проникли именно с их территории. Однако, данный прецедент по мнению таджикских экспертов, не сможет существенно повлиять на взаимоотношения между соседними странами, что обнадеживает.
Качество силовых операций, уровень коррупции и подготовки военных в разных странах выходят за пределы моих компетенций, но я готова комментировать факторы, позволяющие повысить эффективность привлечения новых адептов в террористические группировки.
О влиянии экономической ситуации, важности фактора надежды на справедливость и на улучшение социального положения сказала чуть раньше. Это все формирует психологический бэкграунд в человеке, его запрос и социальные потребности. Если человек не получает справедливости в решении его вопросов в реальной жизни, он начинает искать выражения в жизни виртуальной. Самый дешевый (формально бесплатный) и быстрый способ выразить себя сегодня – это социальные сети. И вот здесь возникают серьезные риски, которые пока недостаточно оценены, на мой взгляд.
Речь идет о «промывании мозгов» в результате информационной депривации. Что я имею ввиду: существующие алгоритмы формирования новостной ленты позволяют не только найти моментальные подтверждения своей позиции, когда тот же фэйсбук услужливо предлагает подборку новостей и сообществ, согласно тому, что вам понравилось и вы поставили лайк, посмотрели видео полностью и т.д. Система формирования социальных горизонтальных связей существенно изменилась со времен появления социальных сетей, и теперь наравне с любителями котов и веганами, также быстро находят друг друга люди, предрасположенные к вовлечению в террористические группировки в силу своих внутренних идеологических установок, сформированных каким-то жизненными обстоятельствами.
Когда эти люди находят друг друга на определенных форумах и в определенных группах, то они получают подтверждение правильности своей позиции, какой бы радикальной она не была. Как сказал известный израильский военный историк Харрари: «С иллюзиями жить проще — они наполняют страдания смыслом». При этом необходимо осознавать, что террористов в мире не так уж много, и количество их жертв несоизмеримо с количеством погибших от ДТП и онкологии, например. Но мы говорим о террористических угрозах чаще, поскольку сама природа терроризма нацелена на PR, информационный шум, а не на суровую действительность и объективные цифры.
— Помимо угрозы со стороны радикальных группировок, между самими странами Центральной Азии существует куча нерешенных проблем: проблемы анклавов и эксклавов, водный вопрос, не делимитационные приграничные участки, где регулярно происходят стычки между пограничниками и жителями приграничных населенных пунктов. Все это спорные зоны созданы при СССР. Теперь, какие внешние игроки могут использовать эти спорные вопросы в своих целях и какова роль России во всех этих процессах как наследница СССР?
— Отвечая на Ваш вопрос, я буду опираться на позицию России, наиболее полноценно отраженной в докладе начальника генштаба ВС России, известной как «Доктрина Герасимова». Причем, доктрина 2013 года более релевантна, на мой взгляд, нежели доктрина Герасимова 2.0, хотя именно доклад 2019 года шире отражает вопросы противостояния в информационном пространстве, а также определяет основные векторы активности России в среднесрочной перспективе. Стоит отметить, что доктрина Герасимова наделала много шума в западном экспертном сообществе, но осталась практически незамеченной странами бывшего СССР. Хотя именно к нам она имеет наиболее существенное отношение, поскольку русскоязычное информационное поле, в котором доминирование российской информационной повестки безусловно и наиболее эффективно, охватывает страны Центральной Азии и Кавказа.
В чем заключаются основные аспекты военной доктрины России: в первую очередь, отмечается стирание границ между состоянием войны и мира, растущая роль в невоенном способе достижения политических и стратегических целей с применением протестного потенциала населения. Нет больше отдельных зон ответственности за стратегические или тактические действия. Нет больше разделения на наступательные и оборонительные тактики. Согласно доктрине Герасимова, новые гибридные операции нацелены на поражение всей глубины территории, а границы национальных интересов и активных действий вынесены за пределы географической территории.
Что это означает – что для России больше не существует границ, полем битвы становится вся планета, в первую очередь, виртуальное пространство, ноосфера, если хотите. Масштабы сегодняшнего противостояния России и США, охватывает, в первую очередь, 3,5 млрд. человек, находящихся онлайн. И это не параноидальный бред, это то, что лежит в основе военных доктрин этих крупнейших держав и определяет их планы на долгосрочную перспективу.
Стратегия контрразведки США еще в 2015 обозначила вектор на консолидацию ведомств в противостоянии внешнему давлению и усиление превентивной борьбы на внешних рубежах.
К сожалению, обе эти доктрины нацелены на поддержание напряжения в нашем регионе, ситуативное управление и ассиметричные действия. А ассиметричные действия включают в себя в том числе поддержку террористических группировок и их операций. Называть это можно как угодно красиво, но это не меняет сути – нас не рассматривают как самостоятельных субъектов с желанием или нежеланием участвовать во всей этой истории. В этом плане, позиция Китая наиболее адекватна, хотя её сложно назвать гуманной с точки зрения либеральных ценностей. В общем, мы наблюдаем как водные, территориальные и прочие ресурсы становятся не целью, а лишь инструментарием в вопросах противостояния ведущих держав. Это просто другая реальность, другая система ценностей и задачами. Поэтому и наша реакция на происходящие события должна осуществляться с иных позиций. Мы не обладаем достаточным уровнем ресурсов для локального противостояния, поэтому делать ставку сугубо на национальные политики — это непродуктивно.
Что мы можем – так это сделать ставку на образование и усиление информационного и культурного обмена между нашими странами. Понимание проблем друг друга и поиск совместных решений укрепляет социальные связи. Например, работа по созданию совместных образовательных масштабируемых проектов не только позволит решать вопросы по усилению качества образования внутри наших стран, но и несколько снизить глубину внешнего воздействия на политиков и политическую ситуацию в регионе.
Определенную надежду на сохранение мира в регионе теоретически можно возложить на продвижение идей пантюркизма и я испытываю робкую надежду на это. Однако, укрепление нас, как новой политической силы, невыгодно всем трем крупнейшим державам, поэтому полноценно вырастить эту идеологию нам быстро не дадут, хотя мы можем выстроить каркас, заложить базис для органического взращивания этой силы, как раз-таки путем укрепления линейных гуманитарных связей, увеличения совместных образовательных инициатив и усиления информационного и, соответственно, культурного проникновения.
Беседовал: Кавказ Омаров
www.novayaepoxa.com
