Редактор
Санкции против Ирана, переговоры вокруг Курильских островов, «Дело Хашогги» и переговоры Талибана с афганским правительством в рамках «Московского формата» обсудили с российским политологом, доктором политических наук, заместителем генерального директора Центра стратегических оценок и прогнозов Игорем Панкратенко.
— «Дело Джемаля Хашогги», судя по всему, подошло к финальной точке. Факт его убийства лицами, состоявшими на государственной службе Королевства, доказан. ЦРУ утверждает, что приказ на акцию исходил от самого наследного принца Мохаммеда бин Салмана. Так кто стоит за этим преступлением и какова цель убийства журналиста? Это внутренние разборки, или внешние игроки воюют между собой для того, чтобы привести к власти своего человека в Саудовской Аравии?
— Практически сразу вокруг этой трагедии, поражающей своим цинизмом — в первую очередь из-за места, где это было сделано — возник ряд теорий конспирологического характера, в том числе — и о заказчиках преступления. Но, на мой взгляд, по итогам моего личного исследования всех обстоятельств, думается, мы должны в данном случае применить «бритву Оккама», проще говоря — не множить сущности без необходимости. Или, если удобнее — если все объяснения явления равны, то самое простое объяснение будет самым верным.
Знаете, вот лично у меня нет сомнений, что именно «маленький принц» был заказчиком убийства. Более того — и его соучастником. Ведь мало кто обратил внимание, что незадолго до произошедшего он предложил Хашогги должность советника. Причем, в такой интересной форме, что с одной стороны Хашогги вынужден был отказаться, а с другой — поверил в то, что их личные разногласия принц готов решить цивилизованным путем. Хашогги — это не типичный такой либеральный журналист, живущий иллюзиями, его очки и интеллигентное лицо никого не должны обманывать. Прекрасно знал он о нравах в элите Королевства, сам из них по факту рождения, был в курсе, как там умеют устранять неугодных. Словом, тертый и битый жизнью профессионал, с опытом работы в разведке — но в консульство-то пошел без колебаний, даже не обеспечив себе страховку. Значит — был уверен в том, что ничего плохого с ним не случится. А кто мог внушить ему эту уверенность? Чьим гарантиям он мог бы поверить? Ну и еще пара моментов, отчасти подтверждающих мои соображения. Первый — это психологический портрет Мухаммада бин Салмана, то, как он принимает решения. Вот приказ об убийстве Хашогги — это вполне в его духе, в его манере — здесь нет никакого внутреннего противоречия.
И второй — нужно понимать, кем именно в его глазах был Джамал Хашогги. Прежде всего — миньон и конфидент тех лиц в династии, кто маленького принца откровенно ненавидит, кого он рассматривает как своих смертельных врагов. Кроме того, у Хашогги были отличные связи с американским истеблишментом, с теми, кто является представителями «глубинного государства», реальных правителей Америки. И с ними он щедро делился инсайдами о реальной ситуации в Королевстве, а не той розовой патокой, что маленький принц рассказывал своему другу — Джареду Кушнеру. То есть — Хашогги для маленького принца был врагом, предателем и возможным источником будущих неприятностей. Как с подобными субъектами принято поступать в Эр-Рияде и не только — думаю, всем известно, режут и за меньшее.
— Трамп достаточно четко заявил, что произошедшее не станет причиной разрыва с Саудовской Аравией. Сейчас влиятельные представители династии заявляют о своей поддержке наследника престола, хотя ни для кого не секрет, что часть из них не признают наследного принца Мухаммада бин Салмана как будущего короля. Получается, что весь скандал сойдет на нет, а прогнозы о том, что у принца будут большие проблемы, не оправдались? Вообще, какими, на ваш взгляд, будут последствия этого дела, запредельным цинизмом потрясшего мировую общественность?
— Да, Трамп поступил вполне ожидаемо и совершенно технично. На кону — его поход против Ирана, в котором более верного союзника в мусульманском мире, чем Эр-Рияд, попросту не существует. Плюс — загрузка американского ВПК саудовскими заказами, стабильность нефтяных цен и прочее. Ну, ввели санкции против нескольких человек — и чего ж вам еще надо. Более того — в своем заявлении он ведь назвал конкретную — пусть и не окончательную, здесь ему еще предстоит ожесточенно поторговаться — сумму «штрафа» для Эр-Рида, те самые обозначенные в его заявлении 450 миллиардов долларов инвестиций в американскую экономику и заказов для американского бизнеса, которые должны заплатить саудиты. Но в том-то и дело, что вся эта история далеко не закончена. И из публичной сферы переходит в ту область, о реальных движениях которой крайне редко пишут в СМИ.
Джамал Хашогги, как я уже сказал выше, был не только оппонентом бин Салмана. Он был одним из самых серьезных контактов Вашингтона в ближневосточной элите, контактов полноценных и эффективных, начиная от инсайдов в отношении династии и заканчивая неофициальным каналом связи с оппозицией маленькому принцу в истеблишменте королевства, тесно связанного через тысячи финансовых и прочих нитей с элитами всего Ближнего Востока. В стамбульском консульстве убивали не журналиста. Убивали представителя тех кругов в династии, кто протестовал против авантюрной внешней политики наследного принца и пытался донести свою озабоченность этим до Вашингтона. И в данном случае Трамп не просто слил/простил/оставил без ответа — выберите удобное для себя определение — его убийство. Своим заявлением он показал всему региону, что связываться с американцами попросту не имеет смысла — в случае чего не защитят и даже не отомстят. И этот удар по репутации, и его последствия — они для Вашингтона могут оказаться как бы даже не серьезнее всего остального. Вот в ЦРУ это понимают, а Трамп — нет. «Глубинное государство» США, как представляется, не считает историю законченной и непременно еще скажет свое слово, веское и неприятное для маленького принца.
Теперь о дальнейшем поведении династии. То, что она сплотилась вокруг того, кого еще вчера горячо ненавидела — ничего удивительного и вполне логично. «Сукин сын, но наш, и мы во всем сами, без кафиров, разберемся» — как-то так.
Более того, в ближайшее время нас ожидает шоу «Династия наносит ответный удар», когда саудиты и их союзники из ОАЭ и Бахрейна перейдут в наступление. То есть — вновь будет поднят вопрос о реализации ядерной программы Саудовской Аравии, поддержки их агрессивной политики на Ближнем Востоке и так далее. Логика здесь проста, о ней на днях сказал в своем выступлении в Бейрутском институте Турки аль-Фейсал: «Все они (США и Запад) признают, что король Салман и наследный принц — это люди, с которыми им придется иметь дело. А Саудовская Аравия будет и впредь играть свою роль на мировой арене».
Кстати, это будет, кроме прочего, означать и более жесткую позицию арабских монархий в отношении того, что они считают «вмешательством во внутренние дела». В этом отношении дело аспиранта Мэттью Хеджеса, которого в ОАЭ сначала демонстративно приговорили к пожизненному «за шпионаж» (не с теми людьми он общался в процессе подготовки материалов по «арабской весне»), а вчера столь же демонстративно-презрительно к британским властям его помиловали — весьма показательно. Именно так они в ближайшее время и будут разговаривать с внешними партнерами в ситуациях, которые считают для себя принципиальными.
— Старания США и Великобритании понятны. Турция в деле Хашогги ведет свою игру. А Россия? Есть ли здесь роль России?
— Знаете, лично для меня с самого начала было ясно, что «дело Хашогги» — это не российская история и Москва постарается от него максимально дистанцироваться. Не столько потому, что после «дела Скрипалей» ее репутация ниже нижнего — Запад уверен, что Россия пыталась это сделать, а правда это или нет — никого уже по большому счету не интересует. И в этих условиях комментировать убийство просто нецелесообразно, более того — чревато, так что иногда лучше молчать, чем говорить.
Главное в том, что с 2007-го Путин прилагает массу усилий для того, чтобы выстроить отношения с Эр-Риядом. Буквально за несколько дней до произошедшего в Стамбуле Москва с саудитами заключила соглашение о наращивании нашими странами добычи нефти, чтобы не допустить скачка цен на нее из-за антииранских санкций Трампа. Ну как в такой ситуации обижать партнера — а Москва до сих пор верит, что Королевство может стать таковым для России — неприятными высказываниями на болезненную для него тему?
Вспомните, что по «делу Хашогги» Путин говорил на Валдае:«Мы должны дождаться результатов расследования… Если кто-то понимает, что произошло убийство, и представит доказательства, тогда мы будем предпринимать шаги». И добавил, что Россия не для того столько времени выстраивала отношения с Саудовской Аравией, чтобы вот так внезапно их разорвать. Ну, получили доказательства — а реакция оказалось аналогичной той, что и у Трампа… Добро пожаловать в мир реал-политики.
Предупреждая ваш вопрос о том, как Эр-Рияд относится к партнерству с Москвой — скажу сразу: мягко говоря — без особой заинтересованности. Они не видят в России серьезного игрока на Ближнем Востоке и не воспринимают как равноправного участника в региональных делах. Поаплодируют, когда мы добровольно и без всяких обязательств с их стороны подыграем в том же «иранском вопросе». А могут пообещать и элементарно «кинуть», могут откровенно мешать. Совершенно свежий пример — отказ Ливана от получения российского вооружения, причем — на фантастически льготных условий, практически даром. Причем совершено ясно, что это решение Рафику Харири Вашингтон и Эр-Рияд «посоветовали» одновременно. На чем и закончилась вся история о намерении саудитов оплатить поставки российского вооружения Бейруту, которую эксперты в прошлом году взахлеб преподносили как неопровержимое свидетельство «роста российского влияния и лично президента Путина на Ближнем Востоке».
— Последние переговоры афганских властей с лидерами Талибов… В Москву приехали люди, которые до распада СССР стреляли в советских солдат. В экспертном сообществе к позиции России в афганском вопросе относятся неоднозначно. На что рассчитывает Кремль? Каковы у него планы относительно Афганистана? Как себе представляете возвращение России в Афганистан?
— Ну, давайте сразу уберем эмоциональную составляющую. Да, они в нас стреляли, но и мы ведь в ответ тоже не по щелям прятались, по-всякому на той войне было, очень по-всякому. Но это — дела времен прошедших. Совершенно очевидно, что без соглашений с Талибами урегулирование в Афганистане невозможно. Как бы неоднозначно мы к этому движению не относились — но это так. Здесь ведь выбор не между плохим и хорошим, а между плохим и плохим совсем, если уж на то пошло. Во-всяком случае, совершенно очевидно, что талибы не намерены заниматься экспортом своей идеологии, в отличие от того же ИГИЛ. Что же касается «афганской партии Кремля», то, как и ряд других внешнеполитических кейсов Москвы он страдает излишней амбициозностью и завышенной самооценкой.
Вся эта суета МИДа, Сергея Лаврова и Замира Кабулова — она направлена только и исключительно на то, чтобы продемонстрировать Вашингтону и остальным статус России как мировой державы, способной решать любые сложнейшие международные конфликты. То есть, вот этот пресловутый «Московский формат», недавно появившийся, он нужен российской стороне для продажи своего статуса, безопасности, ОДКБ и прочих достаточно виртуальных вещей. Которые, в случае успеха данной негоции, возможно капитализируются через продажу оружия, товарооборот и так далее.
Проблема заключается в том, что остальным системным игрокам этот предлагаемый Москвой товар — мягко говоря, без надобности. То же руководство Талибана больше заинтересована в переговорах именно с США, либо его доверенным представителем, тем же Ташкентом. К своим связям с российской стороной талибы подходят предельно прагматично — им нужны поставки горючего и некоторые виды вооружения. Но вот Москву как ведущую силу афганского урегулирования, а уж тем более — как своего стратегического партнера, они попросту себе не представляют.
Аналогичную позицию занимает и Кабул. Тамошние элиты ожесточенно грызутся между собой, но в отношении российского участия в процессе мирного урегулирования сохраняют единодушие — оно совершенно нежелательно, а уж тем более — совершенно недопустимо российское посредничество в переговорах с Талибаном. Конечно, из вежливости в официальных заявлениях Кабула звучат комплименты в адрес российской стороны и ее «усилий по урегулированию в Афганистане». Но в переводе с дипломатического языка на язык человеческий это звучит так: «Мы, конечно, ценим, ваши старания, но совершенно в них не нуждаемся».
Что же до остальных, Китая, Индии, Пакистана, то они задают вопрос: «Есть конкретные договоренности, усилия Узбекистана не вызывают отторжения, Кабул и Талибан идут с Ташкентом на контакт — для чего здесь активность Москвы?». То есть, «Московский формат» не успел из младенческого состояния выйти, а к нему уже сформировано отчасти негативное, а отчасти — настороженное отношение у всех, кого Россия пригласила к участию в нем. Что, соответственно, сводит его шансы на успех фактически к нулю.
Понимаете, Россия вполне могла бы играть позитивную роль в афганском урегулировании, более того — с выгодой для себя. Но только в том случае, если бы умерила свои мало чем подкрепленные в данном случае амбиции и не стремилась возглавить процесс. Но, к сожалению, работать в команде с равноправными партнерами — это не ее стиль. Внешнеполитические подходы Кремля — они из прошлого века, со всеми вытекающими из этого последствиями…
— Возобновились переговоры по возвращению Курильских островов Японии. В Японии так говорят «возвращение». Давайте откровенно Игорь Николаевич, что предлагают японцы за Курильские острова? Называют бешеную сумму, которую готова выплатить Япония… Вы располагаете достоверной информацией по этому поводу? Со стороны все выглядит так, как будь то Кремль не прочь продавать эти острова…
— Скажу честно — я не сидел под столом, за которым Путин и Абэ обсуждали эту тему, поэтому информации у меня не больше, чем у огромного количества людей, которые уже высказались по данному вопросу. Но вот на что хотел бы обратить ваше внимание. Понимаете, диалог с японцами по данному вопросу, который затеял Кремль — он ведь не про конкретные суммы. И хотя они и обязательно в этой истории присутствуют, но не являются главной содержательной частью, нет здесь вот этого «деньги в обмен на территории».
Вопрос немного в другом. Внешняя политика России усилиями наших гениальных и безальтернативных — нет их — нет и России, как принято говорить с телеэкранов — руководителей зашла в тупик. Выхода из которого совершенно не предвидится — ну не Крым же взад возвращать, право слово. Поэтому Путин рассматривает такой вариант — вырвать Японию из шеренги «русофобов и россиененавистников», создать брешь, через которую можно показывать Трампу и гейропейским комиссарам неприличные жесты — мол, вот вам международная изоляция России! Как вам такое — наш мирный договор с Токио — Трамп, Меркель и прочие Саркози? Болт, вам, дескать, господин Болтон, а не «токсичность» Москвы! Ну а если за это еще и большие деньги дадут — то это вообще высший пилотаж, можно будет даже немного на этот, как его? ах, да — народ, потратить.
Вот как-то так, на мой взгляд, выглядит этот «хитрый план» — не вульгарная негоция владельца коммерческого ларька, а большая политика
— Буквально несколько дней назад на нашем сайте было опубликовано интервью с молодым российским специалистом по Азии, конкретно по Китаю и Монголию. Она рассказала, что практически страна куплена китайскими инвесторами. Все богатые месторождения страны разрабатываются китайскими компаниями… Я помню, при Ельцине говорили, что «если Россия продаст Монголию Китаю, Курилы Японии, то несколько десятилетий сможет прожить на эту сумму». Теперь, выходит, Монголия продана Китаю, а торг вокруг Курильских островов близок к завершению…
— Не могу согласиться с тем, что по Курилам все близко к завершению. Еще раз повторю — решение «передать» часть гряды, по всей видимости, не вызывает в Кремле отторжения. Более того — там совершенно не опасаются негативной реакции на подобный шаг в российском обществе. Но это — не торговая операция, это не «продал-купил». Здесь все требует качественной «упаковки», то есть тщательных договоренностей по всем аспектам. Сами понимаете, что дело это не быстрое, здесь не бывает так, что встали утром — а Курилы уже у японцев. Вероятнее всего все начнется с «совместного использования», ну а дальше — в зависимости от ситуации, то есть — хвост кошке будут рубить не сразу, а по кусочкам.
— Понятно, что ни один наш разговор с вами не обходится без Ирана. Не будем ломать традицию — итак, по последним данным цены на различные товары на внутреннем рынке, в том числе и на продовольственные, в Исламской республике продолжают расти. Правительство не в силах остановить инфляцию. Что ждет Иран после вступления в силу новых санкций Запада? Выдержит ли он их?
— Знаете, я может парадоксальную вещь скажу, но главный вопрос здесь заключается совершенно не в санкциях Вашингтона. Здесь я совершенно согласен с министром внутренних дел Исламской республики, уважаемым Абдолрезой Рахмани-Фазли, который недавно совершенно справедливо заметил, что негативные последствия от санкций бледнеют перед ущербом, который наносит стране бесхозяйственность, коррупция и различные махинации.
То есть, вопрос не в том, что там с санкциями, как они отразятся и все остальное. Вопрос в том, окажется ли руководство Исламской республики в состоянии эффективно им противостоять, эффективно работать с экономикой страны в сложных условиях. Вот что, на мой взгляд, сейчас принципиально. Иранское общество достаточно четко сформулировало свое требование к властям: «Да, мы готовы терпеть неудобства и некоторые лишения, связанные с внешним давлением на нашу страну. Но только в том случае, если вы там наверху, будете честны, эффективны и справедливы».
По сути, народ Ирана выдал своему руководству огромный кредит доверия, это отчетливо видно при анализе протестов в Иране, над картой которых я сейчас работаю. Соответственно, у власти есть выбор — либо использовать этот кредит во благо страны, либо бездумно и тупо его растратить впустую. Честно говоря, именно этот выбор интересен и принципиален для меня сейчас больше, чем влияние новых санкций, пусть и достаточно жестких.
— Турция и ЕС договорились, что от санкций не должна пострадать экономика Ирана. То есть фактически Анкара и Брюссель пошли против политики Вашингтона и откровенно «насолили» Израилю. Этот важный шаг сможет спасти экономику Ирана? Как США отреагируют по-вашему на договоренность Турции и ЕС?
— Давайте уточним — ЕС не пошел против и уж тем более не кому-то «насолил», а выдал очередную громкую, но совершенно бессодержательную декларацию. Что конкретно сделано в отношении Брюсселем и другими европейскими столицами столь широко разрекламированного «специального расчетного механизма» для Ирана? Ничего, а ведь как грозно дышали, как витийствовали с трибун, какие слова говорили, какие молнии метали в сторону Вашингтона и лично Дональда нашего Трампа!
Словом, чем громче декларация — тем ниже политическая потенция, это закономерность такая. И в Белом доме это прекрасно понимают и совершенно спокойно реагируют. Как недавно сказала одна высокопоставленная американская чиновница: «Мы не считаем подобные высказывания заслуживающими нашего внимания». Восхитительно, не правда ли? Более вежливо перефразировать известное выражение «проблемы индейцев шерифа не волнуют», наверное, попросту невозможно.
Турция же в данной ситуации — отдельная история. Она будет работать с Тегераном в любом случае, и вместе с ЕС или без него — для Анкары не принципиально. Но самым главным сейчас для Тегерана является позиция Пекина. Но это — отдельная тема, к которой, я уверен, мы вернемся в следующий раз.
Беседовал: Кавказ Омаров
www.novayaepoxa.com
