Рустам Гасымов
Информационно-аналитическая онлайн газета Novayaepoxa.Com (Новая эпоха) представляет вниманию своих читателей очередной материал в рамках авторского проекта Рустама Гасымова под названием «Воспоминания».
Проект «Воспоминания» посвящен ярким азербайджанским личностям, не так давно покинувшим этот мир. В рамках данного проекта родственники, друзья, близкие и коллеги делятся своими воспоминаниями, интересными случаями и впечатлениями о человеке, которому посвящен материал, одним словом, строками, наполненными теплотой, любовью и ностальгией о каждом герое проекта.
Завтра исполняется ровно год, как не стало Народной артистки АР, лауреата Государственной премии Азербайджана, Президентского стипендиата, профессора Азербайджанской музыкальной академии Гюльджахан Гюльахмедовой-Мартыновой — первой женщины-театрального режиссера Азербайджана, сумевшей не только встать вровень с выдающимися мужчинами-режиссерами, среди которых были и ее учителя (хотя, что для Бога, одаряющего талантом, «гендерные различия»), но и выделиться среди них своим неповторимым творческим «почерком», стилем, делавшим ее постановки событием культурной жизни азербайджанской столицы.
Она поставила 60 спектаклей, включая гипнотические «104 страницы про любовь», сняла уникальную телевизионную версию «Ты всегда со мной» Ильяса Эфендиева, устроила 400 аншлагов Эльдару Рязанову. Воздвигла памятник Пушкину в «Шагах командора», получив свою «законную» Государственную премию от Республики. И уже в новом тысячелетии выпустила на оперные сцены Баку, Милана, Рима, Москвы, Вены, Барселоны, Токио плеяду звездных учеников.
Воспоминаниями о своем педагоге Гюльджахан ханум делятся ее студенты…
Антон Ферштандт, заслуженный артист Азербайджана
Я учился у Гюли ханум со второго курса, был задействован в ее спектаклях и постановках. Помню наше первое знакомство. Я знал, что передо мной известный режиссер, человек-легенда, которая поставила достаточно много спектаклей в Русской драме, о чем я был наслышан не только от знакомых и коллег по сцене, но в первую очередь узнал от своих родителей, которые в свою очередь ходили на спектакли Гюли ханум. Первое впечатление было хорошим, ведь Гюля ханум всегда располагала к себе. Мне нравилось, когда великие в своем роде люди, добившиеся многого в жизни, сделавшие себе имя, приобретшие славу и любовь народа, не имеют ничего общего с напыщенностью и пафосом, в общем, они остаются такими же простыми, добродушными, приветливыми и разговаривают с тобой на равных. Такими людьми ты просто очаровываешься, влюбляешься и уважаешь их еще больше. Это все как нельзя лучше подходит Гюле ханум, которая никогда не смотрела на своих студентов свысока и всегда была для нас другом, покровителем и гораздо больше, чем просто педагогом. Поэтому в тот момент, да и во время учебы, это было очарование. Однако, после окончания Консерватории, я стал реже посещать оперную студию, мы меньше общались и отношения охладели. Возможно, причиной стал возраст.
Гюля ханум любила молодежь и всегда вокруг нее находились молодые талантливые актеры и вокалисты. Ее мастерство заключалось еще и в том, что она могла в студентах, которые не отличались особыми способностями, выявить у них какие-то интересные черты или найти какую-то присущую им изюминку, и работать над ней, позволяя актеру раскрыться и показать на сцене свои лучшие качества.
Она научила меня главному – оставаться на сцене таким, какой я есть, что для актера очень важно. Единственная задача, которую она мне объяснила, я понял и уловил этот стержень, что сегодня часто подмечают мои коллеги и преданные слушатели – я на сцене не играю, зритель мне верит, потому что я живу этим. Благодаря этой практике, моя игра становится естественной, что так ценят люди, приходящие в театр. Именно этот аспект Гюля ханум во мне и раскрыла, говоря – «Антон не играет на сцене, он там живет без всякой наигранности и шаблонов». Особенность Гюли ханум состояла еще и в том, что она могла выявить у каждого актера свою фишку, а таким качеством обладают очень немногие режиссеры.
Она была человеком достаточно строгим и требовательным, но часто допускала импровизацию актерами. Если сцены были достаточно комедийными, и если наша импровизация была уместной, веселой и смешной, то Гюля ханум оставляла эти моменты и включала их в спектакль. Одним словом, предоставляла нам определенную свободу действий. Мы не работали в сковывающих рамках. Гюля ханум всегда исходила от актера, от его способностей и подталкивала нас показать тот или образ, исходя из нашего восприятия, как мы это видим, избегая привычной трактовки. Ведь особое внимание уделялось работе над образом. Однако спустя годы Гюля ханум стала еще строже и уже импровизации не получались. Думаю, это тоже было связано с возрастом.
Помню, как она говорила – «Вы живете не только в тот момент, когда находитесь на сцене, вы должны еще жить и до этого. Нужно до и после выхода на сцену жить жизнью своего героя». Одним словом, войти в образ было необходимо еще за кулисами, и не выходить из него определенное время после спектакля. Это продолжительный процесс, который не заканчивается сценой. Светлая память первой женщине-режиссеру Азербайджана!
Руслан Алиев, дипломированный музыковед, педагог, хородирижер и вокалист
Все началось с нашего знакомства, которое оказалось очень смешным. Оно состоялось в Оперной студии на репетиции комического спектакля «Тайный брак» (коронный спектакль Гюли ханум), куда меня пригласил Агакерим Керимов, который посоветовал мне обратить внимание на роль «Графа», которую, возможно, я сыграю в будущем, и подумать, что бы я хотел в ней изменить. В силу своей молодости и даже не подозревая, что передо мной та самая Гюльджан Гюльахмедова-Мартынова, я высказал свое мнение о том, какие моменты главного персонажа спектакля — «Графа фон Люксембурга» я бы изменил, если бы мне доверили эту роль. В то мгновение Гюля ханум подумала обо мне — «Какой же наглый и самоуверенный молодой человек», о чем она мне рассказала, когда я уже учился у нее. Мы с юмором вспоминали эту историческую встречу. Самое интересное, что Гюля ханум признала мою правоту, и спустя год, я сыграл эту роль так, как я ее сам себе представлял, используя свое видение персонажа. Это стало наглядным примером того, что даже Гюлю ханум, отличавшуюся строгим характером, можно было переубедить, аргументируя свои предложения фактами и обоснованиями. Она никогда не ставила свои собственные амбиции, идеи и интересы выше спектакля – общего дела. На первом месте для нее было творчество, она старалась довести спектакль до совершенства!
У нее всегда было свое видение спектакля в целом, и роли в частности, но она никогда не отрицала видение своих студентов и актеров, с которыми работала. Чужой взгляд также имел место быть. Гюля ханум всегда прислушивалась к своим подопечным, выслушивала их точки зрения, была открыта к предложениям, дискуссиям, обсуждениям. Если предложенная нами идея имела право на существование и действительно чего-то стоила, то она ее всегда поддерживала и в случае необходимости мы уже дорабатывали ее вместе. Это был творческий процесс, представляющий собой работу двух, а не одного. Она относилась к своим студентам, как к личностям, стараясь развивать и раскрывать их потенциал, поэтому мы и чувствовали себя таковыми, что очень важно для творческого человека. Для нее мы были не просто исполнителями в руках режиссера, а главными действующими лицами, активно участвующими в творческом процессе.
Гюля ханум могла найти ключ к любому человеку, используя индивидуальный подход. С ней было всегда интересно общаться. Как и у всех талантливых людей, характер у Гюли ханум был ой-ой–ой и ай-ай-ай. В ней было все – от бешеной любви до бешеной ненависти. Она была невероятно талантливой, неповторимой, неординарной личностью, смотрящей на привычные для нас вещи под другим уклоном. У нее было всегда свое видение и мнение. Возможно, благодаря этому она и оставила неизгладимый след в истории искусства Азербайджана.
Гюля ханум научила меня думать и анализировать персонажи. Например, при чтении текса романса нужно не просто воспринимать его, как текст, а читать между строк, чувствовать, что хотел сказать автор, какие эмоции он испытывал в тот момент. Это помогало понять, о чем идет речь и самое главное показать свое видение и свою интерпретацию произведения, сохраняя свою индивидуальность, не копируя чужие трактовки. Гюля ханум поддерживала и поощряла именно такой подход, поэтому многие персонажи были мной проанализированы, переосмыслены и показаны в своей интерпретации, вопреки существующим традиционным трактовкам.
Помню, как в тяжелые 90-ые прошлого столетия кабинет Гюли ханум был небольшим оазисом, где шли беседы о культуре и высоком искусстве в это сложное для страны время. Это дорогого стоило. Я мог часами с большим удовольствием беседовать с Гюлей ханум, и каждая минута имела особую ценность, о чем я понял спустя годы, ведь полученные нами знания помогают мне и сегодня. За свою творческую деятельность мне довелось работать с разными режиссерами, но такого Большого режиссера я больше не встречал… Это была Личность с большой буквы!
Фарид Алиев, заслуженный артист Азербайджана
Я учился у Гюли ханум, а потом мы долгие годы работали в Оперной студии Бакинской Музыкальной Академии имени У.Гаджибейли. Для любого творческого человека, который связан со сценой и хоть как-то соприкасается с искусством, встреча с таким человеком, как Гюльджахан Гюльахмедова-Мартынова, играет большую и важную роль. Ведь это именно тот человек, способный научить, направить, раскрыть потенциал актера. Интересная особенность ее преподавания заключалась в том, что она создавала все необходимые условия, чтобы ты путем анализа, рассуждений и репетиций приходил к правильному решению, к конечной цели. Она всегда знала способности актеров и вокалистов, с которыми работала. Ее опыт и талант позволяли заметить в человеке ту изюминку, которая, возможно, на первый взгляд была неприметной. С ее помощью актеры раскрывали свой потенциал, ведь она могла убедить, что лучше тебя эту роль никто не сможет сыграть. Как показывала практика, эта уверенность и дальновидность Гюли ханум приносила свои плоды.
Обучение у Гюли ханум, постоянное общение с ней стали для меня большой школой. Она всегда на равных общалась со своими студентами, несмотря на свои регалии, могла расположить к себе и дать понять, что ты можешь ей доверять, а это очень важно, ведь только в этом случае между вами зарождается крепкий творческий союз. Гюля ханум всегда находила точку доверия в каждом студенте, поэтому человек раскрывался. Репетиции – это отдельная тема. Здесь было все – от слез до смеха, но она не очень любила это, часто пресекала, но порой не сдерживалась. Случались моменты, когда ситуация была довольно напряженная. Шла отработка тех или иных моментов, что-то не получалось, ситуация накалялась, мы сдерживались, чтобы не рассмеяться. В этот момент кто-то бросал реплику, на которую Гюля ханум отвечала громким криком. Несколько секунд тишины и продолжительный хохот. Это была своего рода разрядка, которая частенько помогала, снимала напряжение, помогала найти какие-то смешные моменты, которые впоследствии Гюля ханум вставляла в спектакль, создавая целостную картину. Эти моменты зачастую и становились своего рода изюминкой того или иного спектакля. Хочу отметить, что почву для этого подготавливала она сама. Это был мудрый и рассудительный человек, способный предвидеть конечный результат, притом, что Гюля ханум никогда не смотрела свои спектакли вместе со зрителями, находясь в этот момент за кулисами, что для меня так и осталось загадкой. Она всегда выходила в конце и спрашивала: «Ну, как?».
Актеры, оперные певцы и певицы, которые прошли школу Гюли ханум, отличаются от других своих коллег по уровню мастерства, отношению к своему делу, выдержке, трудоспособности и многому другому. Когда ты молод, думаешь, что все еще впереди и у тебя на все хватит время, но встреча именно с такими людьми, как Гюля ханум заставляет тебя начать переосмысливать свое отношение к своему делу. Ты уже по-другому смотришь на выбранную тобой профессию. После многократных репетиций, постановок, спектаклей ты начинаешь понимать, что твоя игра на сцене, будучи вокалистом, фактически ничем не отличается, да и не уступает выступлениям профессиональных актеров. Помню, как Гюля ханум ставила с нами комедийный спектакль «Темные истории», где мы так выкладывались на сцене, что сидящие в зале драматические актеры не могли даже себе представить, что перед ними не профессиональные актеры, а солисты оперного театра. Все исходило от того, что Гюля ханум всегда требовала по максимуму. Она говорила: «Ты запомни свое эмоциональное состояние, какое у тебя будет в спектакле, а текст и мизансцены уже пойдут сами собой, как говорится, естественным путем». Это всегда срабатывало.
На мой взгляд, главной чертой Гюли ханум было всегда, не кривя душой говорить правду в лицо, не важно, кто был перед ней. Думаю, это объясняется тем, что Гюля ханум была ярким представителем старой школы. Конечно, зачастую человеку тяжело воспринять правду, он может обижаться на такую прямолинейность, но именно это и помогло мне встать на ноги, как артисту и солисту театра. Узнавая от Гюли ханум свои сильные и слабые стороны, я начинал работать над определенными моментами, которые нуждались в корректировке, что впоследствии дало положительный результат. Она была для нас не просто педагогом по актерскому мастерству, а учителем по жизни. Это было замечательное время… Светлая память!
Фотографии предоставлены респондентами
Рустам Гасымов
www.novayaepoxa.com
