Редактор
Еще совсем недавно региональное противостояние между Тегераном и Анкарой и оказание ими поддержки различным группировкам сил сирийской оппозиции являлись существенной преградой для определения путей разрешения сирийского кризиса. Тем не менее, инициированный турецко-иранский альянс позволяет считать, что политический процесс запущен в правильном направлении, что казалось совершенно невероятным ещё месяц назад.
15 августа 2017 года начальник Генерального штаба Ирана Мохаммад Багери посетил Турцию не только ради того, чтобы дать сигнал о начале новой эпохи в развитии международных связей между Тегераном и Анкарой. Эксперты склоняются к мнению о том, что визит высокопоставленного иранского военного свидетельствовал о старте политики координации международных действий, прежде всего, на оперативном уровне, а не на уровне публичной дипломатии.
Курдский референдум способствовал таянию «политических ледников» между Ираном и Турцией. Угроза ретрансляции стремлений курдов к самоопределению может охватить не только Иран, но и все страны Ближнего Востока, где курдское этническое меньшинство выступает в качестве «взрывоопасной социальной массы». В этой связи, сближение Анкары и Тегерана под влиянием общей угрозы представляется вполне рациональным шагом. И несмотря на то, что ряд заявлений Реджепа Эрдогана относительно совместных планов ведения военной кампании не были встречены с должным пиететом в Иране, то это вовсе не означает, что Турция может встретить какое-либо сопротивление со стороны официального Тегерана в случае, если пожелает действовать против курдов, исходя исключительно из собственных соображений. Иными словами, планы Турции начать крупномасштабное наступление на позиции «РПК» в Синджаре и Кандиле не будут являться камнем преткновения между двумя странами, несмотря на то, что Иран по-прежнему против вмешательства Турции во внутренние дела сопредельных государств.
Скорее всего, турецко-иранский альянс будет стремится к тому, чтобы увеличить подконтрольные им «зоны безопасности» в Сирии за счёт Дейр-эз-Зора. В этом случае, велика вероятность того, что военная кампания на данном направлении сирийского фронта может ограничить движение «СДС» на восток, тем самым, предоставляя карт-бланш для действий турецко-иранских прокси. По крайней мере, если такое развитие событий окажется возможным, то это позволит существенно повлиять на переговорный процесс в Астане, когда Турция и Иран смогут договориться о чётком разграничении сфер своих интересов в Сирии, в том числе, и о судьбе Идлиба.
В целом, похоже, в настоящее время основные интересы Иране и Турции в Сирии и Ираке совпадают. В этой связи, ожидается, что уже сложившаяся политическая координация между двумя сторонами трансформируется в более ощутимую координацию на местах.
Политолог Денис Коркодинов, специально для Novayaepoxa.Com
www.novayaepoxa.com