Редактор
На вопросы Novayaepoxa.Com отвечает российский аналитик, доктор политических наук, заместитель генерального директора Центра стратегических оценок и прогнозов Игорь Панкратенко.
— Турция готовится провести очередную военную операцию на севере Сирии, чтобы полностью обезопасить приграничную полосу и очистить ее от боевиков PYD-YPG. По информации, США уже выводят своих инструкторов из этой зоны, бросая курдов на произвол судьбы. В общем, как можно охарактеризовать позицию США в курдском вопросе?
— Как предельно прагматичную. Напомню, что «курдскую дилемму в Сирии» Трамп унаследовал от Обамы. Да, до определенного момента курды были надежными союзниками США в борьбе против ИГИЛ, да и к Асаду они особо теплых чувств не испытывали. Более того, проамериканская ориентация некоторых курдских кланов, их стремление наладить связи с Израилем, негативное, скажем так, отношение к Анкаре и Тегерану многим в Вашингтоне представлялись как уникальная возможность ведения сложной партии в регионе, использования их в интересах США. Словом, розыгрыш «курдской карты» представлялся окружению Обамы весьма перспективным во многих отношениях. В том числе — и для создания угроз Эрдогану.
Но дальнейшее развитие событий показало, что на геополитических весах стратегическое партнерство с Турцией для США значит гораздо больше, чем сомнительные выгоды от поддержки курдов. Трамп-то, подозреваю, понимал это с самого начала, но до определенного момента не мог преодолеть инерцию вашингтонского истеблишмента и сопротивление антитурецкого лобби в данном вопросе. А как только у него появилась такая возможность — он развернулся к курдам на 180 градусов, и совсем не лицом, как вы понимаете.
Конечно, это вызвало волну критики, ряд отставок — в том числе и Бретта Макгурка, специального посланника по борьбе с ИГ, более чем тесно работавшего с курдами — обвинения в адрес Трампа, что «курды на США обидятся». Но, по большому счету, их обиды Америка как-нибудь да переживет. Поскольку партнерские отношения с Анкарой для Трампа сейчас на порядок более важны, значимы и необходимы.
— Зачем Вашингтону поддерживать курдские группировки, притом делая это довольно демонстративно, и этим раздражать своего главного союзника в регионе? Кто стоит за проектом «Курдистан» и насколько вероятно его осуществление, создание курдского государства на Ближнем Востоке?
— Думаю, что проект «Курдистан» — он из арсенала окружения Обамы и тех аналитиков, кто работает на демократов. Знаете ведь как бывает — отлично получалось с курдами вместе работать против Тегерана, против Саддама — почему бы не попробовать с их участием что-то более масштабное, независимый Курдистан, например? Но события 17-го, вокруг референдума о независимости Иракского Курдистана показали, что никакие выгоды от этого проекта по целому ряду причин не перевешивают негативных последствий от его реализации. Затраты и риски на него выше возможной прибыли. Поэтому сейчас его отправляют в архив. Но, думаю, не окончательно. Непременно найдутся те, и совершенно необязательно, что только в Америке, кто стряхнет с этой папки пыль и начнет реализацию проекта вновь. Некоторые «нити» на Востоке живут долго и тянутся очень далеко, нам ли вам этого не знать…
— Процессы в Ираке и в Ливане… Как мы знаем, элиты обеих стран ближе к Ирану и доказательством тому является военное присутствие Тегерана в обоих государствах, что в первую очередь не в интересах Израиля. Но главный защитник еврейского государства США почему-то привели к власти в Ираке проиранских шиитов. Тут явная нестыковка. По-вашему кто, какое государство на Ближнем Востоке является истинным противником Израиля и США?
— Знаете, уважаемый Кавказ-бей, на меня даже ностальгией дохнуло от вашего вопроса. Поскольку почти семь лет назад мы почти всю ночь за кофе, сигаретами и, что уж теперь скрывать, виски горячо и искренне обсуждали эту тему с одним моим американским коллегой, редким умницей и уникальным специалистом по Востоку. Время развитие событий по большей части подтвердило правильность некоторых выводов, к которым мы тогда пришли. Хотя, справедливости ради, должен сказать, что сделал-то их в основном мой американский собеседник, я-то больше кивал и слушал, не тот класс и багаж знаний у меня тогда был, чтобы что-то особо эксклюзивное и глубокое выдать.
Но да суть не в этом. Американцы сами поразились тому, что Саддама-то свергли они, а вот наибольший урожай от этой победы потом собрали иранцы. И это был еще один тревожный сигнал, что все эти теоретические конструкции, которые создавала команда Обамы, весь этот «экспорт демократии» и прочая маниловщина — на Востоке попросту не работает. Точнее — работает, но совсем не так, как это планируется из прекрасного далека, с берегов Потомака. И к власти в результате «выборов» здесь приходят совсем не те, кого хотели бы видеть в Вашингтоне. А вчерашние «освобожденные от гнета диктаторов» — с энтузиазмом постреливают в своих освободителей и линчуют их дипломатов, как это было в Ливии. Такие вот «гримасы экспорта западных ценностей».
Что же касается Ирака… Представлять его элиты «проиранскими» — это сильно упрощать ситуацию и грешить против истины. Да, элементы, ориентированные на Тегеран, действительно имеют там определенное влияние. Но далеко не подавляющее. Более того — чем дальше, тем деятельность этих элементов вызывает отторжение в самом Ираке. Причем, это отторжение принимает порой весьма кровавые формы. Мы ведь с вами не будем уподобляться некоторым экспертам и закрывать глаза на то, что именно поддержка населением вооруженной борьбы против шиитских формирований была одной из причин стремительного взлета ИГИЛ и его первых военных побед? И это мы еще не знаем, чем закончится вся история с Басрой, где шиитские формирования пытаются формировать «новый порядок», ввергая город в гуманитарную катастрофу…
Ну и конечно же, от чего я всегда предостерегаю — так это от примитивной схемы, «шиит — значит, лоялен Тегерану». Далеко не все так просто, поверьте, бывает и наоборот. Я помню надписи в Бахрейне во время шиитских выступлений — «наш дом здесь, а не в Тегеране», я помню беседы в Ираке — «я в первую очередь гражданин своей страны, а только потом шиит», помню встречи в сердце и настроения в святом для меня месте — мавзолее Имама Резы, средоточии шиитского мира. Словом, ошибаться в оценках мы начинаем тогда, когда не зная реалий начинаем «натягивать сову на глобус» — сложное сводить к примитивной схеме.
Что же до вопроса о том, какое государство на Востоке сейчас является истинным противником Израиля и США, то, думаю, ответ однозначен — Исламская республика Иран. Поскольку конфликт между ними — антагонистичен, он не на уровне разногласий в каких-то вопросах, он на уровне фундаментальных противоречий систем мировоззрения, на уровне разных глобусов. Хотя, конечно, и здесь есть нюансы.
— Россия и Иран спасли Асада от виселицы, от той позорной смерти, которая постигла Каддафи. Если вдруг Россия и Иран поссорятся, под чьей крышей останется Асад? В общем, сирийскую проблему можно считать решенной? Асаду уже ничего не грозит или у Запада есть какие-то сюрпризы в Сирии?
— Знаете, на мой взгляд сирийскую проблему можно будет считать решенной, когда в стране начнется реконструкция, на которую, по самым оптимистичным оценкам требуется 380 с хвостиком миллиардов долларов, когда начнется политический диалог противоборствующих сторон и возвращение беженцев.
Пока этого нет — нет никакой Сирии. Есть набор территорий, контролируемых теми или иными внешними игроками. К тому же, сейчас начнется передел этих зон, связанных с уходом американцев и делегирования части их полномочий Анкаре.
И вот этот тезис, о том, что нет сейчас никакой Сирии — никак не может уложиться в голове экспертов и политиков. Вот Ливию как «землю войны всех против всех» они воспринимают, Сомали, Йемен и прочие «задницы мира» — тоже. А Сирия в голове не укладывается. А ведь это именно так. И пока подобная ситуация сохраняется — говорить о Сирии достаточно интересно, хотя бы с точки зрения форм и методов борьбы, которые используют внешние игроки, их возможных альянсов и коалиций, вероятных противоречий на этой почве. Но возрождение Сирийской Арабской Республики в этих разговорах пока не просматривается.
— Йемен. Одна из гнетущих ран на теле большого Ближнего Востока. Там тоже Иран воюет с арабами. По меньшей мере, со стороны все выглядит так. И кажется, что какие-то силы как на шахматной доске передвигают фигуры, перемешают их, создают конфликты… На чью руку в данный момент играет Иран своей политикой на Ближнем Востоке?
— Да, вы правы, еще одна рана, еще одна «земля войны». Хотя, наметились тенденции к прекращению боевых действий, поражение хуситов сомнений не вызывает. Ну а вялотекущая война между Севером и Югом — она ведь там и не прекращалась десятилетиями. Причем, религиозные или какие-то политические причины, выскажу крамольную мысль, они здесь не главные. Внутренний конфликт идет за ресурсы, нищий Север пытается заставить относительно более благополучный Юг принять ту «справедливость», которую выгодна ему — и это может длиться бесконечно долго, особенно если учесть ту огромную дою криминала — торговля оружием и контрабанда — которые здесь присутствуют.
Совершенно понятно, что саудитам и ОАЭ Йемен после прекращения там активной фазы конфликта не слишком интересен. Будет достигнут некоторый уровень стабильности, исчезнет угроза атак хуситов — и достаточно. И в его реконструкцию они вкладываться не собираются, с радостью уступят место иностранным компаниям, которые согласятся добывать там немного нефти. Пока интерес к этому проявляет Китай, который там уже работал, дальше пока неясно.
Что же до политики Ирана в регионе и на чью руку она играет… Скажу по другому — она точно играет сейчас против Тегерана. Поскольку, во-первых, она не сбалансирована и слишком затратна для иранской экономики. А, во-вторых, нынешние внешнеполитические подходы Ирана — они из XX века. Конкуренция и конфликт, соперничество за влияние — они никуда не исчезли из мировой повестки. И не исчезнут. Но вот формы ведения этих конфликтов стремительно меняются. И победу обеспечивают не успехи на полях сражений, а усилия в экономике, финансах и технологиях, в том числе — информационных и социальных.
Примут ли это иранские политические элиты, возьмут ли в реализацию новые подходы — один из самых интригующих вопросов ближайших лет.
— Распространилась информация о кончине короля Салмана. Как вы видите будущее саудовской династии? Кто стоит за убийством саудовского правозащитника Хашогги и какую цель преследовали эти силы, или все-таки молодой принц в порыве гнева приказал прикончить главного критика политики монархии? Об этом много говорили и писали, но ничего толком неизвестно. Нашим читателям интересное ваше мнение по этому поводу.
— Состояние здоровье короля сейчас таково, что подобные слухи будут возникать регулярно. Но на самом деле особого значения это не имеет. Поскольку сейчас в Эр-Рияде все будет решаться в схватке «маленького принца» с его противниками из числа членов династии. Да, он их изрядно «пощипал», гвардейцы им сапогами и прикладами в фешенебельном отеле объясняли, кто теперь в Королевстве хозяин и кому надо часть «нажитого непосильным трудом отдать». Да, они внешне с этим новым видением согласились. Но — не забыли и не простили, затаили в душе грандиозное коварство и только ждут подходящего момента, чтобы отомстить.
И вот когда из Эр-Рияда придет информация о внезапной смерти «маленького принца» от апоплексического удара кальяном в висок — или, как вариант, об эпидемии смертей, поразившей влиятельных членов династии, вот тогда мы можем с уверенностью сказать, что король Салман действительно покинул этот мир.
Что же о деле Хашогги, одном из наиболее резонансных событий уходящего года, то, думаю, здесь все достаточно ясно. Во всяком случае — для меня. Окружение кронпринца, либо Ахмад аль-Ассири, либо Сауд аль-Кахтани, положили на стол МБС материалы о том, что диссидент, оппозиционер и вообще нехороший человек Джамал Хашогги, тесно связанный с «глубинным государством» США, затевает какую-то интригу с катарцами, да еще и пытается организовать среди своих контактов в Эр-Рияде деньги на собственный информационный канал. В частности — вел на эту темы переговоры с принцем Валидом бин Талалом (не исключено, кстати, что утечка и от него могла быть).
Поучив эту информацию «маленький принц» пришел в ярость и отдал приказ «закрыть вопрос» с этим предателем и врагом. Каковой приказ и был весьма бездарно исполнен под руководством этой «сладкой парочки» — аль-Ассири и аль-Кахтани. Но — исполнители прокололись, турецкие правоохранительные органы «раскололи» всю историю буквально «на раз». Поскольку пытать и убивать противников режима в Эр-Рияде и проводить ликвидации «в поле» — это две совершенно разных специальности. Ну а дальше все, в общем-то, уже известно — грандиозный международный скандал, блестящая игра Анкары, штраф на 250 миллиардов долларов от Дональда Трампа, опускание репутации МБС «ниже плинтуса» и прочие сопутствующие скандалу такого уровня издержки и потрясения.
— После анализа ситуации на Ближнем Востоке, давайте вернемся к России, к постсоветскому пространству. Нужна оценка ситуации в России, бытовые признаки того экономического и политического кризиса, который охватил страну. Ведь все республики бывшего союза тесно связаны с РФ и малейшее колебание в экономике этой страны ощущается и в странах ближнего зарубежья. Какая ситуация в России, общественно-политическая, а главное экономическая? Как россияне закрывают, провожают 2018 год? Какие ожидания в будущем году?
— В связи с вопросом об оценке ситуации в России мой отец очень любит вспоминать анекдот от Юрия Никулина. Спрашивают человека о том, как дела. Он в ответ — а материться можно? Что вы, — говорят ему, — конечно же, нет. Ну, тогда нормально, — отвечает он.
Вот как-то так. Если без обсценной лексики — то все нормально и стабильно плохо. Власть окончательно приватизировала все доходы и национализировало расходы, то есть в нынешней России население оплачивает авантюры, некомпетентность и какую-то просто животную алчность верхов.
Псевдопатриотическая истерия приобретает устойчивые формы психического отклонения, в словосочетании «российская экономика» одно слово лишнее, причем — совершенно неважно какое, здесь либо-либо.
Цены на все растут, а доходы людей и качество их жизни — стремительно снижаются. Естественно, не у всех, у кого-то все очень даже растет, но круг этих счастливчиков — очень узок, мы знаем их всех буквально поименно. Оптимистичные цифры официальной статистики, как и то, о чем заявляют президент и премьер — никакого отношения к действительности не имеют. Ну а «успехи» внешней политики страны известны и без меня.
Ожидания на предстоящий год у меня достаточно оптимистичные. Кто-то говорит, что хуже уже не будет, но я уверен, что будет, нам еще есть куда падать.
— Игорь Николаевич, это, наверное, наше с вами последнее интервью в 2018 году. Позвольте поздравить вас, вашу семью и вашу страну с наступающим Новым годом и пожелать вам счастья, благополучия и всего самого наилучшего в будущем 2019 году и поблагодарить за плодотворное, тесное сотрудничество с нашим агентством! Что хотите сказать нашим читателям, которые очень любят читать ваши комментарии, интервью и анализы на нашем сайте?
— Да, действительно, нашим читателям мы сделаем такой новогодний подарок — некоторое время они отдохнут от наших долгих бесед, тут вы правы. А сказать… Хочется много, но буду краток. Дорогие друзья, знакомые и незнакомые! Мира нашим домам, и чистого неба над ними! Здоровья нашим родителям и благополучия нашим детям! Тепла, радости и любви нашим близким! Это то главное, чего мы хотим, это то главное, для чего мы работаем. Будет так — значит, наша жизнь удалась и состоялась. Ну а если Всевышний еще и даст нам с вами чуть-чуть побольше счастья — то что еще мы можем хотеть? С наступающим вас, дорогие мои! Yeni İliniz mübark əziz dostlar!
Беседовал: Кавказ Омаров
www.novayaepoxa.com
