Российский политолог: «Курдский вопрос всего лишь является предметом торга между Москвой и Анкарой»
О зонах деэскалации в Сирии, а также переговорного процесса вокруг этой темы рассказал Novayaepoxa.Com российский политолог, руководитель центра исламских исследований Института инновационного развития, Кирилл Семенов.
— Как вы оцениваете итоги встречи президентов Турции и России? Что это даст урегулированию сирийского конфликта?
— На переговорах президентов России В.Путина и Турции и Р. Эрдогана в Сочи 3 мая с.г. среди прочих вопросов, затрагивалась и сирийская тема. Как представляется саммит продемонстрировал сохранение общей платформы, которая позволит и в дальнейшем не только продвигаться по пути поиска приемлемых форм урегулирования сирийского конфликта, но и наполнять уже принятые решения практическим содержанием.
В частности, речь шла о поддержке Россией режима Б.Асада. Как отметили ряд западных информационных агентств, турецкий президент Р.Эрдоган сообщил, что В.Путин сказал ему, что Россия не собирается отстаивать интересы Асада и быть его адвокатом. Тем не менее, пока сложно говорить о каких-либо кардинальных сдвигах позиции Москвы в отношении будущего Б. Асада.
В то же время наиболее сложным для обсуждения вопросом сирийского блока, по всей видимости, являлась курдская тема. Выводя за рамки все «лирические отступления» по поводу фотографий российских военных с бойцами YPG в Африне, которые вызывают раздражение главы турецкого государства, ясно, что курдский вопрос является предметом торга и вероятно будущей сделки между Москвой и Анкарой.
Следует отметить, что Россия не способна оказывать какое-либо решающее воздействие на развитие событий в иных курдских кантонах – Кобани и Джазира, но вполне может влиять на курдское руководство в Африне. Российская сторона целенаправленно проводит различного рода демонстративные мероприятия в этом курдском анклаве, в действительности не имеющие какого – либо решающего военного значения.
Задача РФ обратить внимание на недопустимость решения судьбы Африна или даже изменения административных границ без предварительного согласования позиций и учета интересов Москвы. В принципе, не исключено, что именно этот кантон могут «принести в жертву» Турции. Однако, не обязательно, что речь может идти о всем анклаве. Прежде всего, претензии турецкой стороны затрагивают район Тель-Рифат и авиабазу Менег, с возможным созданием коридора между территорией турецкой буферной зоны в Северном Алеппо и провинцией Идлиб через южную часть области Африн.
В то же время Москва попытается обеспечить собственные интересы при таком развитии событий и будет стремиться добиться существенных уступок со стороны Анкары. Для руководства Турции также подобный сценарий с передачей части курдского анклава без каких-либо серьезных военных операций был бы наиболее приемлемым результатом. Это бы позволило с одной стороны «отчитаться» перед общественным мнением и предъявить успехи в деле противодействия «терроризму РПК» и расширения «буферной зоны» в Северной Сирии с одной стороны, а с другой избежать рисков, вызванных военной операцией , которая может привести к большим потерям и даже обернуться провалом.
Второй вопрос этой проблематики – создание т.н. «зон безопасности» в Сирии. Здесь все более ли менее ясно. Ранее по этой теме были проведены предварительные консультации экспертов трех стран во второй половине апреля с.г. в Тегеране. Президенты РФ и Турции имеют согласованный подход и в Сочи лишь констатировали приверженность этой линии, также, видимо, одобренной и президентом США Д.Трампом, с которым у В.Путина был телефонный разговор, касающийся и создания «зон безопасности « в САР.
Предусматривается создание 4 «зон безопасности» или «зон деэскалации». Первая, вероятно, должна включать линии разграничения и территории провинции Идлиб с прилегающими районами провинций Латакия, Алеппо и Хама. Вторая, вероятно, будет создана в районе «Растанского котла» на стыке провинций Хама и Хомс. К третьей можно отнести регион Дамаска – Восточная Гута, Кабун, а также возможно Восточный Каламун и т.д. И, наконец, четвертая будет охватывать провинции Дераа и Кунейтра, где силам режима противостоит т.н. «Южный Фронт» ССА. Эту же тему обсуждали одновременно с российско-турецким саммитом в Сочи и в Астане, на переговорах стран – гарантов перемирия, с участием представителей режима и оппозиции.
Там она была основным вопросом повестки всего мероприятия. Единственным замечанием с турецкой стороны является ее предложение по созданию 5 зоны безопасности в провинции Латакия. Видимо, это связано с опасением за судьбу туркоманов, которые проживают там, так и составляют большой процент живой силы группировок, действующий в этой провинции. Поэтому, вероятно, Анкара хотела бы уделять более пристальное внимание именно ситуации в Латакии, выделив ее в отдельную «зону безопасности». Хотя, не исключены и иные мотивы.
— Россия, Иран и Турция достигли консенсуса по пунктам меморандума о зонах деэскалации в Сирии. С учетом того, что иранцы более воинственное настроены, как будет осуществляться данный меморандум?
— Действительно, притом, что само по себе решение о создании зон безопасности в Сирии можно считать во многом прорывным, но неизбежно возникнут проблемы с наполнением этих договоренностей реальным содержанием. Это связанно, прежде всего, с позицией Дамаска и Тегерана, которые в действительности не разделяют подход о необходимости мирного урегулирования конфликта и будут предпринимать усилия для срыва мирного процесса.
Для того чтобы имплементация соглашения о зонах безопасности состоялась необходимо задействовать все ресурсы. Полагаю, что без глубокого ангажирования США в этот процесс будет сложно решить поставленные задачи. Ведь только США обладают возможностью силового воздействия на стороны конфликта в случае срыва одной из них режима прекращения огня, а готовность применить силу Вашингтон уже продемонстрировал.
Кроме того, обыкновенного разделения сторон и установления блок постов, подконтрольных Ирану, России и Турции будет скорее всего недостаточно. Представляется целесообразным создание демилитаризованных зон с вводом в них миротворческих сил. Такие силы должны обладать реальной боеспособностью и быть готовы пресечь любые провокации. Об этом, в частности, говорят и представители сирийской оппозиции.
Ясно, что эти подразделения должны представлять страны, не являющиеся участниками сирийского конфликта и иметь связи, как с Дамаском, так и оппозицией. Естественно это относиться в первую очередь к государствам – членам Организации Исламская конференция или иным исламским странам. Так речь может идти о таких государствах как, например, Индонезия, Малайзия, Алжир, Марокко, Пакистан, Бангладеш, ОАЭ и Оман.
Здесь однако возникает сложность с получением согласия от этих государств, как и готовности того же Дамаска на ввод их подразделений, так как это сделает мирный процесс уже необратимым. А следовательно начнется отсчет переходного периода после которого Б.Асад должен будет оставить пост главы государства, согласно резолюции ООН 2254. Кроме того, не ясно как будет решена проблема«ХаракатТахрираш Шам». Эта группировка не признает перемирия и будет прилагать максимум усилий для срыва мирного процесса. Любой совместный блок пост, либо в перспективе миротворческий контингент становятся потенциальным объектом для атак со стороны этой структуры.
Таким образом, наряду с «купированием» попыток Дамаска и Тегерана начать новый виток эскалации, следует обратить особое внимание на минимизацию влияния ХТШ в Сирии. При этом не исключено, что в данном случае ХТШ, Дамаск и Тегеран будут «играть в одни ворота». Для этих сторон конфликта установление устойчивого прекращения огня в Сирии не сулит ничего хорошего. Потому следует быть готовым к любым провокациям и заранее предусмотреть механизмы их предотвращения.
Ниджат Гаджиев
Novayaepoxa.Com