«Мисс мира» больше не идеал
Сто тридцать лет назад в Бельгии прошел первый в истории конкурс красоты. С тех пор эти конкурсы распространились по всему миру и превратились в большой бизнес, тесно связанный с индустрией моды. Но с некоторых пор у топ-моделей появились новые опасные конкурентки — цифровые. «Novayaepoxa.com — Новая Эпоха» разбиралось, почему фэшн-фотографы все чаще живым красавицам предпочитают виртуальных.
Первый конкурс красоты организовали на бельгийском курорте Спа. Правила заметно отличались от современных: девушек отбирали по фотографиям. Показываться на людях конкурсанткам было запрещено: они жили в отдельном доме, куда не разрешалось заходить посторонним, а на соревнования приезжали в закрытом экипаже.
Широкую популярность подобные мероприятия приобрели благодаря конкурсу «Мисс Америка», где девушки выходили на подиум в купальниках. Парадоксально, но при этом обладательница титула должна была служить образцом целомудрия. В рекламных контрактах победительниц указывалось, что они не могут появляться в барах или других местах и на мероприятиях, где употребляют алкоголь.
Первые мировые конкурсы — «Мисс мира» и «Мисс Вселенная» — состоялись в Лондоне в 1951 году. Тогда появление на сцене 30 конкурсанток в бикини произвело в консервативной Англии эффект разорвавшейся бомбы. Впрочем, скандалы сопровождали конкурсы красоты с самого начала и лишь усугубились после того, как их стали транслировать по телевидению на многомиллионную аудиторию.
Помимо спекуляций на тему коррумпированности или политической ангажированности жюри, организаторов неоднократно обвиняли в эксплуатации женской красоты и навязывании девушкам по всему миру нереалистичных представлений об идеальной внешности.
Сегодня внимание активистов переключилось с конкурсов красоты и обложек глянцевых журналов на недавнее изобретение — цифровых манекенщиц. Первую диджитал-супермодель, чернокожую красавицу Шуду, создал в апреле 2017-го с помощью компьютерной графики британский фэшн-фотограф Кэмерон Джеймс-Уилсон. Ее прообразом послужила кукла Барби.
Вскоре «модель» обзавелась собственным аккаунтом в инстаграме. Фото для рекламных кампаний известных брендов, снимки в купальниках, публикации на страницах Vogue, Elle и Сosmopolitan — если не знать, что это не человек, а лишь цифровая копия, в реальность Шуду легко поверить. В комментариях пользователи изумляются: «Она выглядит более реальной, чем настоящие модели!»
В августе Шуду «запостила» фото вместе с еще двумя диджитал-моделями — Чжи и Марго. Джеймс-Уилсон дорисовал их для рекламной кампании французского бренда Balmain. Раньше модный дом представляли сестры Кардашьян и рэпер Канье Уэст.
У виртуальных моделей даже есть свое агентство. Сайт «диджиталов» ничем не отличается от обычного профессионального ресурса: здесь можно посмотреть портфолио и договориться об участии цифровых девушек в фотосессии или рекламной кампании.
Джеймс-Уилсон объясняет, что современные люди живут в мире фальшивок, поэтому он хотел создать фантазию, которая стала бы реальностью. Несмотря на заверения фотографа в том, что его творения не призваны заменить реальных моделей, западные СМИ уже прочат им большое будущее.
Плюсы виртуальных моделей очевидны: им не нужно ходить на кастинги, они не заболеют и не опоздают на съемку, любая одежда сидит на них идеально. Диджитал-девушки не стареют, не набирают лишние килограммы и могут соответствовать любому стандарту красоты. Кстати, на сайте агентства цифровых манекенщиц уже сейчас имеется более фигуристая модель с растяжками на животе, соответствующая западной установке на боди-позитив.
Неудивительно, что креативный директор Balmain Оливье Рустен назвал диджитал-моделей «девушками мечты». Конечно, они пока не могут конкурировать с реальными манекенщицами на подиуме, но прецедент концертных туров с проекциями ушедших из жизни исполнителей доказывает, что и эта проблема вполне разрешима.
Вызывает опасения и эффект, производимый диджитал-моделями в интернете. Ведь они популяризируют еще более нереалистичные стандарты красоты, чем живые супермодели. Это может негативно повлиять на самооценку цифрового поколения, которое и так испытывает беспрецедентное давление из-за «фильтрованных» стандартов, навязанных социальными сетями.
l