Редактор
Ставка Москвы на энергетическую зависимость бывших советских республик от российских ресурсов дала сбой. А силовые операции в Грузии, Украине и Сирии еще больше увеличили их недоверие к Москве.
Щедрые инвестиции Пекина и стремление к мирному развитию региона, который всегда был вотчиной России, приводят к системному ослаблению позиций Москвы в бывших советских республиках. Непоследовательная внешняя политика России (особенно, военная агрессия в Грузии и Украине и действия в Сирии), привела к тому, что страны бывшего социалистического лагеря примеряют на себя продолжение внешнеполитических амбициозных проектов главы Кремля.
Китай же, предложив инициативу «Один пояс, один путь», увеличивает свое экономическое присутствие, развивает гуманитарные связи, присматривается к рынку ВТС в регионе: Грузия подписала соглашение о свободной торговле; Азербайджан интересен для транспортных проектов из-за выхода к Каспийскому морю; Армения стала первой кавказской страной, которая предпочла китайское вооружение российскому.
Давайте посмотрим, как китайская мягкая сила постепенно становится мейнстримом в вопросах политики, экономики и безопасности в Южном Кавказе, и чем это может грозить для российских интересов в регионе.
Российская «антироссийская» политика в Южном Кавказе
России кажется, что она укрепляет позиции. Но на самом деле она их теряет, считает известный российский публицист, аналитик Андрей Пионтковский. По его мнению, укрепление должно быть связано с мягкой силой, с ростом привлекательности, чем Россия похвастаться никак не может.
«Москва заставила президента Сержа Саргсяна отказаться от очень серьезного соглашения об Ассоциации с Евросоюзом, которое лучшие специалисты Армении готовили в течение четырех лет. Оно было очень важным для Армении, ведь речь же не только о торговле, но и об изменении правил игры в самой Армении, о конституционных реформах. В Грузии, несмотря на то, что теперешнее правительство наиболее благосклонно к Москве, Россия продолжает делать системные ошибки и демонстративно подписывает новые соглашения с Абхазией и Южной Осетией. В Азербайджане Москва ведет себя более осторожно, потому что Азербайджан, как нефтяное государство, экономически более независим, но в то же время Кремль очень ревностно относится и следит за всеми попытками Азербайджана наладить отношения с Западом», – считает аналитик.
ЕАЭС как геополитический проект Путина для реализации имперских амбиций также потерпел неудачу. Бывшие советские республики не горят желанием снова становиться частью империи, а экономические показатели нового объединения далеки от желаемых. На саммите ЕАЭС в 2016 году лидеры стран-членов вынуждены были признать, что пока не удалось решить ни одну из задач: товарооборот падает, свободную торговлю ограничивают многочисленные барьеры, а сопредельные государства продолжают «воевать» между собой то из-за молока, то из-за картошки.
ЕАЭС пока оправдывает только первое слово своего названия – евразийский, пишет российское издание «Московский Комсомолец».
С экономикой в странах «пятерки» тоже ничего хорошего не происходит – если в 2015 году товарооборот снизился на 26%, то в первом полугодии 2016 – еще на 30%.
Армения с самого начала не скрывала, что не последнюю роль в ее решении присоединиться к ЕАЭС играли вопросы безопасности. Однако недавний конфликт вокруг Нагорного Карабаха показал, что цель не достигнута. По мнению Андрея Пионтковского, Россия не заинтересована ни в каком разрешении конфликта — ни в мирном, ни в военном. Он нужен ей такой — постоянный, позволяющий все время оказывать давление и на Азербайджан, и на Армению. Да еще и продавать оружие и тем, и другим.
«Подставить» Тегеран, привязать к нему Украину
Москва начала активно подыгрывать в формировании образа Ирана как страны-террориста и поставщика оружия/технологий террористическим организациям и странам, находящихся под санкциями. Таким образом Кремлю будет легче отвлечь внимание от себя и своих действий. А также поможет умерить иранские амбиции на Ближнем Востоке и вернуть Тегеран в эпоху тотальных нефтяных санкций. Что бы, во-первых, российским нефтекомпаниям не было так одиноко в клубе государств-изгоев. А во-вторых, Москва под шумок попытается вернуть себе утраченные рынки. Интересно то, что в этом пасьянсе Москва, скорее всего, найдет место и Украине.
Военный корреспондент британской «The Times» Энтони Ллойд выяснил, что РФ уже более 18 месяцев ведет снабжение нефтепродуктами группировку Талибан в Афганистане — это расследование приоткрыло занавес над стремительно растущей нефтяной активностью Москвы в Средней Азии.
По оценке британской газеты, угрожающие властям Афганистана талибы благодаря поставкам топлива от российских компаний через «узбекский сервер» получают ежемесячно как минимум по $2,5млн. Несколько сот миллионов долларов в год, которые получают талибы от российских нефтекомпаний, работающих в Узбекистане и в Кыргызстане, это выглядят очень солидной поддержкой.
Откуда в барханах сибирская нефть
Крупнейшие продавцы бензина в Кыргызстане – это “Газпромнефть” и “Роснефть“. В Узбекистане ведущую государственную сеть АЗС связывали до начала 2017 года с компанией Zeromax, которая принадлежала дочери бывшего президента Гульнары Каримовой. Ныне эта сеть перешла под влияние главного продавца сырья для местных НПЗ российской “Лукойл”.
До недавних пор она получала сырье по схемам замещения с Ираном, а Zeromax питался иранским нефтяным конденсатом, который поступал из группы “Газпром”. Эти схемы замещения поставок между РФ и Ираном в период санкций превышали 20-22 млн. тонн нефти и конденсата в год и более.
В целом, схемы по обходу санкций против Ирана были одной чуть ли не самой крепкой и долгосрочной статьей российских валютных нефтяных доходов: иранцы продавали россиянам в Азии, а россияне иранским агентам в Европе. Где цены были больше, а где меньше, вполне понятно, что в Азии. Как и очевидно то, кто на ком в этих схемах “наваривался”. Точнее не на ком, а не чем: на санкциях, тормозящих развитие Ирана.
Как раз в пределах упомянутых выше газетой The Times 18-ти месяцев все коренным образом изменилось. Против Ирана большинство кредитных и персональных ограничений было снято летом 2016 года.
В то же время, международные санкции против РФ ежегодно с 2014 года беспрерывно растут. И, выражаясь официальной фразеологией Вашингтона, эти санкции секторально расширяются. Причем, в отличии от Ирана, они растут сразу по нескольким формально не связанным между собой направлениям Украины, Сирии, КНДР и нескольким другим.
Китайский фактор
На фоне двукратного падения мировых цен российские экспортеры нефти чувствуют себя все более неуютно. Они все чаще вынуждены уступать права экспорта посредникам, вроде трейдеров Glencore и Trafigura.
То есть, за исключением прямого эмбарго на нефть и блокировки расчетных систем, российские экспортеры чувствуют себя на большинстве мировых рынков уже почти так, как когда-то чувствовали себя иранцы.
В таких новых условиях весьма изолированный от глобальной интеграции нефтяной рынок Центральной Азии продолжает сохранять свою привлекательность – он приобретает для Москвы ту же прелесть, которую когда-то имел в глазах Тегерана. Здесь никто как в США, Канаде ЕС и Японии не ограничит кредиты. И уж тем более, не арестует счета или начислит штрафы.
Правда, в этих параллелях между Москвой и Тегераном есть один очень тонкий нюанс, который связан с нефтегазовыми корпорациями Китая. Все дело в том, что во время санкций против Ирана Пекин расширял свои нефтяные интересы в Средней Азии медленно.
Китайские компании тогда словно примерялись к позициям США в нефтедобыче Казахстана. И не видели никакой угрозы со стороны господства иранского нефтяного сырья в импорте стран региона. Цены нефтяного сырья были высокие и места на рынке было всем.
Сейчас, когда РФ ослаблена под давлением санкций, а центр прибыльности нефтяного сектора сместился от добычи к логистике и НПЗ, китайская экспансия в Средней Азии разворачивается быстрыми темпами.
Например, китайские инвесторы взяли под свой контроль не менее 40% запасов Казахстана к 2014 году. В 2016 году одна из китайских компаний купила половину акций международного дивизиона главной казахстанской государственной нефтекомпании «KazMunaуGas International». Этому дивизиону принадлежат нефтетерминалы Батуми и Констанца. Их покупка означала, что китайский инвестор распространил свои интересы на транзитный путь из Казахстана, который идет в Европейский Союз минуя территорию РФ и оккупированный у Украины Керченский пролив.
Летом 2017 года эта же компания выкупила опцион на все несколько тысяч российских АЗС “Роснефти”. А в начале осени эта же китайская CEFC выкупила миноритарный пакет акций “Роснефти” у Эмирата Катар, зажатого бойкотом со стороны Саудовской Аравии. По слухам, сейчас внимание этого китайского инвестора приковано к Словакии — еще одному важному пункту транзита азиатской нефти в страны ЕС.
www.novayaepoxa.com